Его строптивая любовь (СИ)

— Да, ярость и честь, — ответил повелитель, будто продолжая прислушиваться к моему телу, склонившись в мою сторону и «развернув ухо». — У девочки! Поверить не могу. Надо же. Не активированная, но стоит. Почему ты не поспособствовал? — потребовал тёмный ответа у наставника, не сомневаясь, что тот знал о серебряной татуировке на моём теле.

— Не думаю, что при её характере стоит это делать в столь раннем возрасте… — начал Маэстро, но повелитель его перебил.

— Она уже достаточно взрослая, чтобы дерзить отцу, значит, достаточно взрослая и для активации нужного правителю дара. Так уж и быть, дарую ей право казнить своих врагов самостоятельно, — холодно ответил ему повелитель тёмных.

Я сглотнула.

Чего–чего, блин?

Ничего себе, подарочек! А можно мне единорожку с коробкой леденцов к Новому Году, а не это вот всё?

«Цыц!» — рявкнул Огонёк.

— Боиш–ш–шься? — прошипел вдруг отец, склоняясь так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

— Я не куплюсь на подобные провокации, — ответила ему, распрямив плечи и став чуть повыше. — Я девушка, а не воин, и не собираюсь никого убивать. Я здесь ради спасения вашего брата и своего жениха. Если вы хотите наладить со мной отношения, лучше прямо говорите, что и зачем вам нужно. Не унижайте меня манипуляциями. Пожалуйста, — добавила, вспомнив о вежливости. Немного запоздало, но лучше поздно, чем никогда.

Мы как раз подошли к очередной двери, осыпавшейся зелёными искрами магии наставника, и уже слышали, как звучал раскатистый мужской смех, но смотрели только друг на друга. Даже, когда перед нами застыли секундой ранее веселившиеся Маро с Рагнаром. Кажется, пока я переживала, кое–кто прекрасно проводил время в плену.

Правда, из–за встречи с отцом воссоединение с любимым мужчиной и родным дядей прилично так смазалось. Мелькнула классическая мысль, что родители вечно всё портят, но я загнала её в дальний угол. Это не правда, а чувства маленькой обиженной девочки, выросшей без любви и ласки. А в присутствии отца я поневоле проникалась его спокойствием и бесконечной уверенностью, прямее держала спину, уже не вопреки всему миру, а чувствуя незримую поддержку. Он не желает мне зла — это совершенно точно.

— Подтверждаю, — согласился отец с моими мыслями и кивнул, лишь после этого перевёл взгляд на застывших перед нами мужчин. И руки моей по–прежнему не выпустил. И вновь я почувствовала, что это не удержание, а желание защитить меня от всего мира. Только… куда же без сомнений? Я его совершенно не знаю и чувствам своим, увы, не верю.

— Брат! — воскликнул Маро, улыбаясь, но тут же склонился в поясном поклоне. Его примеру последовал и Рагнар. А я поняла, насколько отличается наше поведение. Мне и в голову не пришло кланяться. Да и как бы пришло, когда его величество (а ведь я даже не знаю, как правильно обращаться к повелителю тёмных, вот незадача!) лежал на моих коленях? А потом летел. Но когда встал, выходит, стоило. Казалось бы, учила этикет Эрмида, оттачивала, а в стрессовой ситуации всё равно веду себя по–земному.

Воцарилось молчание. И совсем оно было не торжественное, не праздничное. Скорее, тяжёлое такое, гнетущее. Гаденькое. Я буквально чувствовала, что от повелителя сейчас прилетит и рыжику, и Маэстро, и нам с Рагнаром, только пока не понимала, за что. Вроде бы, всё правильно сделали — спасли повелителя, подготовились. Небольшую, но эффективную армию тёмных ведь можно считать полноценной подготовкой, да?

Мы, правда, планировали уничтожить всю планету, а, выходит, и повелителя тёмных…

Да уж, здесь, конечно, как говорится: «Упс!», но Маро–то, как я теперь понимаю, о присутствии брата в мире сайрен знал, потому и остался. Наверняка планировал его спасти, а Рагнар вызвался помогать, да пудрить мозги местным, тянуть время.

Я не успела додумать эту мысль, как вздрогнула от голоса отца.

— Ты должен был защищать мою дочь, а не искать меня, — через минуту гробовой тишины выдал огненный тёмный раскатисто и грозно. — Она — сокровище рода! Её ты должен оберегать.

Маро вытянулся по струнке смирно, однако посмотрел на брата строго и упрямо.

— А я считаю, что дитя, выросшее без родителей, имеет право с ними как минимум познакомиться, — веско произнёс он, затем помолчал и добавил: — Она никому не доверяет.

— И хорошо, — тихо, но так, что я вся покрылась гусиной кожей, ответил отец. Повелитель гневается. Но руку мою не сжимает, держит по–прежнему крепко и в то же время бережно.

— Семье тоже не доверяет. И тёмным едва–едва, изредка, даже, когда они ей помогают, — продолжил настаивать рыжик.

— Семье нужно доверять, — обернувшись ко мне произнёс отец, заглядывая нереальными чёрными глазами прямо в душу. — По умолчанию.

— Доверие нужно заслужить, — ответила, небрежно пожав плечами, несмотря на дикий коктейль из эмоций и чувств, что испытывала в его присутствии, да и от всей ситуации в целом.