Его строптивая любовь (СИ)

— Я ещё в мире сайрен понял, что вы не убьёте Гранад, потому что она вам нужна. Она достаточно сильна, чтобы родить вам ещё детей, — проговорил, обращаясь к повелителю. — Это пленение нужно было, чтобы сделать вас более слабым и повысить шансы на успех?

— В том числе, — Модес Аракаш Нанд величественно кивнул. — Продолжай. Твои мысли всегда интереснее слов.

— И чтобы Алессаль росла рядом с вами, вдоволь питаясь вашей силой? — с запозданием дошло до меня.

— Именно. Я не планировал кормить весь этот водный мирок. Я дал им доступ к своей силе, чтобы они вырастили мою дочь сильной и способной, помогли ей развиться в традициях тёмных и провели специальный обряд слияния стихий. Вместо этого они убили выставленных мной охранников, меня превратили в батарейку, Гранад удалили, чтобы не мешала, а нашу дочь сослали в забытый мир без магии, где её никто и никогда не нашёл бы, — без лишних эмоций сообщил повелитель. — Они надеялись её использовать в своих целях в будущем и потому не убили. И сами немного продержались, — закончил он злорадно.

— Но ведь вы как–то приставили к Алессаль семью заклинателей, — попытался я разобраться, поскольку объяснение выглядело мягко говоря шероховато.

Допустим, огненный тёмный так хотел ещё детей, что пошёл на этот шаг, но доверять сайренам — это верх недальновидности, что не свойственно повелителю. Даже в самом влюблённом или возбуждённом состоянии он ни за что бы так не поступил. И я очень сомневаюсь, что он в принципе испытывал столь сильные чувства к женщине, поскольку вырос под бременем власти и не знал иной жизни. Ответственность, ответственность и ещё раз ответственность — вот его удел. Уверен, повелитель до сих пор в шоке от того, что испытывает к дочери полный спектр эмоций, и элементарно не знает, что с этим всем делать, потому и идёт у неё на поводу во многих моментах, прислушивается к ней, дорожит её уважением и любовью.

Модес Аракаш Нанд кивнул, подтверждая ход моих мыслей.

— Заклинатели — умная и осторожная, бесконечно преданная огненным тёмным раса. Когда сайрены открыли на них охоту, они растворились в сотне миров. Но сделали то, что им было велено — окружили мою дочь заботой и дали защиту. В случае реальной опасности жизнь бы за неё отдали.

— Вы хотите сказать, не только Таня и её семья — заклинатели, но и…

— Учителя, соседи, врачи, даже её подписчики в социальных сетях — везде были наши люди. Потому я и не торопился на выход, — сдерживая улыбку, поделился повелитель. — Я знал, что она окружена заботой и любовью.

— Почему же Маро её не признал? — уточнил я въедливо.

— Она была слабой, как котёнок, при первой нашей встрече. Я и предположить не мог, что принцесса жила в немагическом мире и ничего не умеет, — ответил рыжик честно.

— Где ты был все эти годы? Почему не следил за ней? Не спас от сайрен? — потребовал я ответа, закипая.

В голове не укладывалось, что рыжик, единственное доверенное лицо повелителя, был не в курсе его планов. Я видел в этом какую–то интригу и страшно бесился. Он обязан был беречь мою девочку! Сейчас это моя обязанность, но до нашего знакомства защита дочери рода возложена на старших родственников в самую первую очередь, лишь затем идут верноподданные.

— В отпуске. Я ушёл значитель раньше, чем закрутилась вся эта интрига, так что здорово удивился, встретив нашу принцессу, — без капли раскаяния сообщил рыжик. — Пока разведал обстановку, пока встретился с информаторами, пока то, да сё, уже всех спасли.

Посмотрел на бессовестного тёмного. Младшие дети почти всегда избалованы донельзя. Клык даю, повелитель его слишком опекал.

Братья переглянулись и одновременно хмыкнули, на мгновение став похожими, словно близнецы. Но сердце моё не дрогнуло, не умилилось. Я был зол на них обоих и мысленно с удовольствием бил по больному, перечисляя всё то, что обязаны были обеспечить моей принцессе родители, а в данном случае и любимый дядюшка. Отпуск отпуском, но он не мог не почувствовать изменение обстановки. Даже если и не почувствовал, он брат повелителя огромной империи, ему отпуск вообще не полагается! Нет во власти такого понятия. Есть другое — безответственность.

От наших переглядываний и эмоций в безжизненной пока пустыне поднялся ветер, собирая мелкие камни, песок и пыль, поднимая в воздух, закручивая в спирали.

— Была бы здесь моя подопечная, рассказал бы ей о пользе сложных переговоров для вновь созданной планеты. Луцану нравятся все новые эмоции, он знакомится с ними, словно ребёнок, и испытывает, играет ими. Жаль, вы начали не с самых… полезных планете, — проговорил Маэстро с очевидной для всех присутствующих целью погасить негатив.