Его строптивая любовь (СИ)

Заметила, как сжалась челюсть отца, как заострился взгляд. Он вновь взял паузу, сделав заказ официанту, и лишь после того, как нам принесли ещё еды, которая никому не была нужна и лишь демонстрировала, насколько тяжело даётся всем присутствующим разговор, продолжил:

— Миа, я в любой момент мог перехватить сознание любого живого существа на десятке ближайших планет и заставить меня спасти, — сообщил он без надменности или снисходительности, констатируя факт. — Только Маро был слишком далеко, чтобы услышать меня. Я пытался пробиться и к твоему сознанию, но сайрены сковали тебя древним заклятием полного подчинения, и потому я лишь мог отправлять тьму на твою защиту, мысли твои были мне недоступны.

— Я бы не сказала, что это было заклятие полного подчинения. Свою первую мать я далеко не всегда слушала.

— Эта связь любого другого мага превратила бы в марионетку, но не тебя, дочь. Пока ты жила в Као–сар–Ди я накачивал тебя своей силой. Обычно знакомство с магией происходит позднее, но я попробовал давать тебе по грану своей силы и ты быстро научилась пользоваться и огнём, и тьмой. Это, безусловно, не работа с источником, но тем не менее, призванная мной стихия тебе подчинялась. Мы занимались по ночам, когда няньки не видели. Но однажды попались. Сайрены тут же сковали тебя заклятием, увезли в немагический мир, а из меня ритуалами начали тянуть энергию, не позволяя вырваться. Это не значит, что я не мог этого сделать, я лишь принял правила чужой игры, перестроив свой план.

— Так вот, почему ей так легко далась магия! — впервые включился в наш диалог Рагнар. — Она вспоминала, а не училась! А я всё поражался, как такое возможно — и стихии ей легко дались в руки, и живой огонь пришёл, как только я искупал её в Источнике силы, и огненная тьма пришла, стоило подкормить Огонька лечебными травами и кусочком каменного дерева с Луцана. Пришлось подпилить ножки на троне, — признался Рагнар без капли смущения.

Хитрец! А мне ни слова не сказал! То–то Огонёк так просился в чаши погулять, когда мы жили в летнем доме под присмотром цанов, и так подыгрывал Рагнару. Ну, драконище! Хотя остальные не лучше. Ещё неизвестно, насколько меня контролировал отец, будучи «в плену» у сайрен. И Маро тоже. Этот вообще — тёмная лошадка, с виду весь такой хороший, а по факту ещё неизвестно, кто страшнее.

— Верно, Миа знакома с магией с первых дней, я не тянул. — Отец заглянул в моё лицо, прочитал мысли и начал отвечать на возникающие один за другим вопросы коротко и точно: — Да, я не мог пробиться к тебе, но заклинатели держали со мной связь с самого твоего детства, и от Маро после его возвращения тоже регулярно получал отчёты. И от цанов. И от ректора Родсона. От Эрдриха Фогрейва, разумеется, тоже. Твоих подруг прослушивал, да, но никто из них на меня не работает в прямом смысле этого слова.

— А мне сказал…

— Солгал, — не стал отрицать очевидное папуля. — Ты по характеру больше пошла в Маро, потому я легко могу предугадать твою реакцию на любое контролирующее действие с моей стороны. Он, к слову, сильно отличается от остальных огненных тёмных и уважает право на личную жизнь. Одно уточнение — это касается только его личной жизни и, удивительно, но твоей тоже, в мою он лезет без зазрения совести, а на остальных ему в принципе плевать. Но я не могу не контролировать, Миа. Как и твой дракон.

Оу, с каким невинным видом мы произнесли последнее предложение!

«Не лопни от ехидства», — посоветовала отцу непочтительно.

«Терплю изо всех сил. Но вообще, дай мне передышку, я сегодня перевыполнил план по искренности, изнемогаю», — шутливо попросил родитель.

Не закатить глаза, когда повелитель всея вселенной косит под простого смертного, невозможно. А уж его попытки перевести стрелки на Рагнара — вообще нечто запредельное. Не зря на Земле шутят, что первые 40 лет жизни мальчика самые сложные! Видимо, к тысячелетиям это тоже относится.

«Мужчины!» — фыркнула про себя.

«Пожалей папу, он изо всех сил старается тебе угодить», — влез Огонёк.

«Тебе не кажется, что ты слишком очевидно играешь на его стороне?»

«Ну–у–у…»

«Баранки гну!» — рыкнула на бессовестного предателя.

«Не ругайся. Я тебе кое–что расскажу позднее. Наедине», — пообещал интриган и вновь свернулся клубочком под рёбрами, источая ровное тепло.

Мы действительно сделали перерыв в разговоре. После еды прогулялись к морю, прошли по симпатичной набережной, съели что–то вроде местного мороженого, больше похожего на клубнично–ананасовый фруктовый лёд. Рагнар держал меня за руку, отец неспешно шёл рядом, лазурные волны целовали белоснежный, украшенный выброшенными ракушками, берег.

— Красота, — от полноты чувств произнесла я, прижимаясь к плечу любимого мужчины. На душе было хорошо и спокойно, ничто меня не тревожило. А ведь это мягко говоря странно, ещё четверть часа назад я была что натянута тетива. — Папа?!