Его «величество» ГРАБЁЖ

Ясно, они никогда не будут полноценными гражданами, как дети из собачьей будки с «синдромом маугли», мусорная свалка, да тюрьма ждет их. А сколько горя и страданий принесут добрым людям. Так же как бомжи, эти дети брошены властью и не замечаются ей. В великую войну дети погибших родителей или потерянные в военной сумятице, вывозились из прифронтовой полосы вглубь страны, распределялись местной властью по сельским советам, колхозам и подворьям. Ребенок жил не как работник, а как свой: вместе в школу, за стол, на работу, на игрища. И, разделяя предпоследнюю картошку, никто не имел понятия возразить против этого. Многим нашли родных, близких и провожали, как друзей.

Сейчас, не желая трудиться или учиться, подростки сбиваются в преступные группировки. Чувствуя ненужность обществу, а порой и свою никчемность, они мстят ни в чем неповинным людям. А винят в своей судьбе всех, но только не себя. Детская преступность растет прямо пропорционально женской. Жестокость детских преступлений дошла до начальных классов. Пьющие и курящие матери, количество которых лавинообразно увеличивается – один из источников морального разложения детей. Да телевидение со смаком показывает, как женщина бьет мужчину туда, куда в былые времена она стеснялась смотреть. С каким задором показывают, как проститутка или вокзальный побирушка сорят долларами, рекламируя бродяжничество и детскую проституцию.

Средняя зарплата учителя составляет половину от прожиточного уровня, поэтому и работают они на две-три ставки. Какое качество обучения, тем более воспитания, можно с них требовать. Только проезд в общественном транспорте до работы уносит треть ставки учителя. За годы разрушительных преобразований с 1991 года оздоровление свелось к нулю, а очередь на получение жилья не продвинулась ни на одного человека и достигла в Бийске четырехсот нуждающихся учительских семей. Ипотечное строительство не по карману учителю, банки не дают кредиты – низкая платежеспособность.

Вот против чего боролась наша сельская учительница.

– Как не вспомнить добрые советские времена? – говорила она студентам. – Детские комнаты милиции работали в тесном контакте с комсомольскими бригадами содействия милиции. Эти крепкие боевые легионы внимательно следили, чтобы не продавали алкоголь, курево несовершеннолетним. Нарушители попадали под огонь сатирических стенных газет. Каждый оказавшийся без дела подросток, неблагополучная семья попадали под пристальное внимание общественности. Запоздалых детей вели домой – не потеряли ли их родители?

Если сейчас собрать всех беспризорников, то им хватило бы загородных коттеджей, построенных «новыми русскими» на деньги их родителей и проблема беспризорности была бы решена.

При необходимости общественные организации помогали материально, бесплатно определяли в пионерские лагеря, лечебные учреждения.

В период планово-уничтожительных реформ опустели и детские оздоровительные лагеря. В замечательном месте расположен бывший пионерский комплекс «Чайка»: с трудом сохранили его, но заполняется наполовину. Буржуйским детям доступен, а простым необходимо, чтобы рабовладельцы, где трудятся их родители, исправно платили единый социальный налог. Но им это ни к чему, многие не платят даже в пенсионный фонд и бюджет города.

Отсутствие денег создает только видимость борьбы с последствиями, никто не борется с причинами и условиями порождающими беспризорность и безнадзорность, расширяющиеся как реки в половодье.

Компаниями подростки мучаются от безделья, нашпиговывая организм никотином, алкоголем, пробуют наркоту и соображают коллективно, где достать денег на следующую дозу, или понюхать клей.

А бригадмильцы отслеживали: если родители халатно относятся к своим родительским обязанностям, плохо кормят, грубо обращаются, не проверяют уроки и не следят за режимом сна ребенка, то держитесь мама с папой.

Профсоюзная группа чихвостит, мастер спрашивает, бригадир проверяет, а детская комиссия профсоюза контролирует школу.

И видит учительница, как внимательно и заинтересованно слушают студенты. Мы живем в прошедшем времени, а для них оно, как познание нового. Она продолжила:

– Добавлю к работе на общественных началах, этих крепких юношей и девушек следующее. Появление их с повязками в общественном транспорте моментально укрощало не в меру разбушевавшуюся подвыпившую компанию. А как стыдно некультурным молодым людям, не уступившим место седой бабушке или мужчине с орденскими колодками, когда их поднимали под руки с сидений и ставили на ноги. Появление их на любой вечеринке в клубах дисциплинировало организаторов, ответственных дежурных и вселяло уверенность веселящимся.

Случались и драки. Они смело с риском вклинивались в середину дерущихся, разводя, как петухов, отнимая кастеты и ножи. Вся жизнь этих работящих ребят шла по принципу: поднимем выше, раздвинем шире.

В зале оживились, улыбки, кое-где послышался смех.