Его величество

— Наконец, Мы призываем всех Наших верных подданных соединить с Нами теплые мольбы их ко Всевышнему, да ниспошлет Нам силы к понесению бремени, Святым Промыслом Его на Нас возложенного; да укрепит благие намерения Наши, жить единственно для любезного Отечества, следовать примеру оплакиваемого Нами Государя; да будет Царствование Наше токмо продолжением Царствования Его, и да исполнится все, чего для блага России желал Тот, Коего священная память будет питать в Нас и ревность, и надежду стяжать благословение Божие и любовь народов Наших.

Дан в Царствующем граде Санктпетербурге, а дванадесятый день Декабря месяца в 1825 лето от Рождества Христова, Царствования же Нашего в первое.26

Члены совета стояли в глубоком молчании.

Из зала заседания, Николай Павлович отправился в свои комнаты. Он шел по коридору мимо постов внутреннего караула лейб-гвардии Конного полка, которым командовал корнет князь Александр Иванович Одоевский, член Северного общества. После ночного дежурства, князь займет свое место в рядах восставших мятежников. А пока он смотрел на шагающего уверенной поступью императора Николая Первого, облаченного в мундир лейб-гвардии Измайловского полка.

Николай Павлович шел, не замечая пристальных взглядов, не слыша своих шагов, эхом отдающихся в сводах узкого коридора. Он напряженно думал, пытаясь выстроить свои мысли, как выстраивал солдат и офицеров в безупречный порядок, но мозг не слушал его, и мысли разбегались. Он стал императором в ответственный час для страны, после двух недель междуцарствия. Начатые его старшим братом императором Александром I реформы требовали скорейшего продолжения, но у него не было ни знаний, ни опыта, ни надежных соратников. Он не любим гвардейцами, генералитетом.

Он зашел в спальню, упал на колени, перекрестился и сказал жене:

— Неизвестно, что ожидает нас. Обещай мне проявить мужество и, если придется, умереть с честью.

* * *

— Ты сам знаешь, Николай, что я всегда буду с тобой, — дрогнувшим голосом сказала Александра Федоровна.

— Друг мой милый! Спасибо тебе! — продолжая стоять на коленях, проронил Николай Павлович.

Узкое худощавое лицо мужа было торжественно красиво в строгости и неподвижности. Александра Федоровна, глядя на него, вспоминала, с таким же выражением лица Николай стоял в церкви Зимнего дворца 1 июля 1817 года на торжественном венчании.

Мысли стремительно уносили ее в 1814 год. Берлин с ликованием встречал русский гренадерский полк, шефом которого был ее отец Фридрих Вильгельм III. Торжественный обед в честь победы русских войск. На обеде присутствуют члены императорской и королевской фамилий, а также фельдмаршалы Блюхер и Барклай-де-Толи. Русский император Александр I и прусский король Фридрих Вильгельм III провозглашают тост за здоровье помолвленных великого князя Николая Павловича и принцессы Шарлоты.

«Это было 14 ноября! Какое совпадение! Завтра снова 14-е?» — пугаясь приближавшейся даты переприсяги, она торопится вспомнить их первую встречу с Николаем.

Великие князья вошли в залу, и Шарлота сразу определила, что не тот высокий, широкоплечий с копной рыжих волос, а другой, худощавый, длинный и тонкий, с чертами лица, словно высеченными из камня, и есть Николай, ее суженый. Ее мысль не успела еще сформироваться, как рядом послышался голос статс-дамы: «О, какое очаровательное создание! Он дьявольски красив! Это будет самый красивый мужчина Европы!»

Шарлота сердито посмотрела на статс-даму, но, ничего не сказав, подумала: «Это будет мой мужчина!»

Николай и Михаил Павловичи следовали в штаб-квартиру русской армии. Их визит прусской королевской семье был короткий, может поэтому, как ни старалась Александра Федоровна что-то еще вспомнить из того дня, на память приходил только момент первой встречи.

Она уснула далеко за полночь, продолжая вспоминать знакомство с Николаем, их помолвку, венчание, свадьбу, жизнь в Аничковой дворце, которую они называли «Аничков рай», рождение первенца…

«Провидением назначено было решиться счастию всей моей будущности. Здесь увидел я в первый раз ту, которая по собственному моему выбору с первого раза возбудила во мне желание принадлежать ей на всю жизнь», — записал в дневник Николай Павлович, глядя на уснувшую жену, вспоминая дворец прусского короля и стоявшую напротив него шестнадцатилетнюю красавицу Шарлоту.

Она сразу приглянулась ему ниспадающими локонами светлых волос по обе стороны лба, пронзительными голубыми глазами, заостренными чертами лица, детской хрупкой фигуркой. Еще не было конечного решения о выборе будущей невесты от матушки, но он для себя тогда принял решение и готов был отстаивать его до конца.

Отложив лист бумаги, Николай Павлович снова взглянул на спящую Александру Федоровну. Ее лицо было спокойно.