Его величество

Он оглядел членов Государственного совета, стоявших перед ним полукругом. Нашел среди них Милорадовича, который тут же отвел взгляд. Усмехнулся. И потом медленно, словно рассуждая сам с собой, обратился к делегации:

— Я думал, вам уже все объяснили, что законно и что не законно, не спуская глаз с генерал-губернатора продолжил он. — Ну, а коли нет, — Николай Павлович вздохнул, — то скажу: сегодня в сложившейся ситуации справедливее будет пойти и присягнуть на верность новому императору Константину Павловичу.

Великий князь едва договорил, как слезы выступили из глаз и большими градинами покатились по его худому бледному лицу.

— Какой великодушный подвиг! — воскликнул военный министр Александр Иванович Татищев.

Послышались восторженные слова. Кто-то зарыдал. Растерянность читалась на лицах, и трудно было поверить, глядя на них, что эти люди находятся на вершине государственной власти и создают законы, по которым живет страна.

— Мое решение остается незыблемым, — проговорил Николай Павлович, словно помогая им принять решение. — Будет благом, если вы последуете моему примеру.

— Оставим его высочество в покое и займемся делами, — поторопился поддержать великого князя Милорадович.

Он первым направился к выходу. Следом за генерал-губернатором вышел адмирал Мордвинов. Медленно, один за другим потянулись члены Государственного совета, то и дело, оборачиваясь на Николая Павловича, стоявшего посреди зала и рассеянно смотревшего по сторонам.

— А вы, Александр Николаевич, — с удивлением посмотрел великий князь на Голицына. — Разве вы не будете принимать присягу Константину Павловичу?

— Я повременю, — ответил уклончиво Голицын.

— Вы немедленно должны принять присягу, — сердито сказал Николай Павлович.

— Ваше высочество! — Голицын сделал шаг к великому князю. — Вам известно, что во время правления покойного императора Александра I я служил обер-прокурором. Мне в числе немногих была доверена тайна хранения манифеста государя и письма цесаревича Константина, в котором он добровольно отказывается от престола. Я преклоняюсь перед вашим смирением и самоотверженностью, но не могу нарушить закон, ибо воля покойного императора должна быть священною.

— Я не забуду вашего честного служения, но сейчас прошу оставить меня, — великий князь, прищуриваясь, быстро взглянул на Голицына, словно стараясь запомнить его.

* * *

— Я так переживала за тебя, Николай! — быстро проговорила Александра Федоровна и бросилась к мужу.

Он обнял ее. Долго стоял, в задумчивости поглаживая жену по голове. Потом, порывисто отстраняясь, сказал:

— Я присягнул цесаревичу Константину.

— Мне известно об этом, — уткнувшись лбом в его плечо, ответила она.

— Хочу написать письмо брату. Известить его о принятом мною решении, — тем же деловым голосом продолжал он.

— Я тебя с утра не видела. Побудь немного со мной. Поговори. Я переживаю за тебя. Боюсь, как бы не произошло чего страшного. Константин Павлович далеко в Варшаве. С ним Михаил Павлович. А здесь ты один, — с трудом подбирая русские слова, проговорила Александра Федоровна.

Они прошли к окну, за которым открывался парк с застывшими деревьями, на которых кое-где виднелись одинокие листья.

— Наш «Аничков рай», — прошептала она, проводя пальцами по стеклу, будто очерчивая застывшую в ожидании зимы картину, чтобы теплом своей руки снова оживить деревья и кустарники.

— Он останется нашим этот рай. Мы еще лучше украсим его, — пылко сказал Николай Павлович.

— Ты помнишь наш разговор с Александром Павловичем? — неожиданно правильно по-русски сказала она.

— Какой разговор?

— Как там он тебе сказал… — наморщила лоб Александра Федоровна. — Ах, да, — она виновато улыбнулась, — Европа более чем когда-либо нуждается в государях молодых, а я уже не тот…

По первым ее словам он понял, о чем напоминает ему жена. Это было летом 1819 года. В Красном Селе шли большие маневры. В них участвовала гвардейская бригада, которой командовал великий князь Николай Павлович. На маневрах присутствовал государь Александр I. Позднее, на обеде, где кроме императора и великокняжеской четы никого не было, он неожиданно сказал им, что намерен отречься от престола, а так как брат Константин также отказывается царствовать, то наследником престола будет Николай.

Пока жена, смешивая русскую речь с немецкой, вспоминала разговор с Александром Павловичем, великий князь полностью воссоздал картину встречи.