Его знала вся Москва

Обсуждения начинались статьями архитекторов, представлявших проект. Вслед за статьей в том же номере газеты публиковались вопросы для дискуссии, выходившие за рамки «чистой» архитектуры. Делалось это для того, чтобы вовлечь в разговор возможно большее число участников, выяснить мнение по широкому кругу проблем, в том числе социальных, демографических, бытовых, так или иначе отражающихся в проектах и свершениях московских зодчих.

Вот какими, например, вопросами сопровождалась статья о школьном здании: Что вы можете сказать о здании ближайшей к вам школы? Считаете ли вы необходимым иметь в каждой школе группы продленного дня? Дети каких классов должны находиться в них? Какие помещения нужны для этих групп? Какие преимущества, по-вашему, имеют учебные кабинеты перед классными комнатами? Что говорят об этом ваши дети? Нужны ли в школе кружки того типа, какие имеются в Доме пионеров? Если нужны, то какие именно? Может ли школа охватить всех детей занятиями спортом? Что должно входить в спортивный комплекс школы? Заинтересовали ли вас проекты школ, о которых рассказал автор статьи? Каким, по-вашему, должно быть здание школы?

Ответы на все эти вопросы были желательны, но совершенно необязательны. Они представляли собой лишь канву и нужны были, чтобы побудить человека взяться за перо. Иные добросовестно отвечали на все вопросы, иные ограничивались одним-двумя, иные сами выдвигали вопросы и отвечали на них, внося в дискуссию новые направления.

Мы взяли за правило не печатать в ходе обсуждения очень крупных материалов, хотя бывают исключения. Простота, краткость прочитанного вызывали у людей, прежде никогда не задумывавшихся над обсуждаемыми вопросами, желание поделиться своим мнением. Кроме того, преимущество краткости состоит, как известно, еще и в том, что она позволяет поместить в газете побольше писем.

Бывало, от архитекторов, да и не только от них, выслушивали мы упреки: не своим, мол, делом «Вечерка» занимается. Нам говорили, что обсуждение проектов должны вести специалисты в своих специальных изданиях и не следует посвящать в это «таинство» остальных, ибо ничего путного о градостроительстве от них не услышишь.

Внешне подобные суждения кому-то могут показаться неубедительными. Но если этот «кто-то» обратится к почте «Вечерней Москвы» и если он добросовестно заблуждается и не склонен с упорством отстаивать ошибочное мнение, то ему придется согласиться с нами: да, обсуждение проектов в городской вечерней газете было полезным, нужным, это дело серьезное, имеющее твердые социальную и морально-психологическую основы.

Архитектурным просчетам, вовремя не исправленным и воплощенным в камне, суждено пережить их авторов и достаться в наследство потомкам. И наоборот, лучшие, отражающие нашу эпоху свершения зодчих оставят о себе добрую память на долгие, долгие десятилетия. Так стоит ли игра свеч, когда газета берет на себя обязанность выяснить мнение жителей города (а «Вечерку» читают представители всех слоев его населения) о проекте?

Публичное обсуждение дает некоторый материал для совершенствования проекта; даже если невозможно прямое осуществление высказанного в дискуссии предложения, то оно нередко толкает мысль архитектора к поиску более совершенного решения. «Затраты на свечи» окупятся и в том случае, когда из 100 предложений таким будет лишь одно, хотя жизнь не подтверждает столь пессимистического соотношения: дельного, полезного оказывается значительно больше. Сами архитекторы это знают прекрасно и устраивают опросы населения, используют данные социологии, демографии. Так что обсуждения в «Вечерке» для них хорошее подспорье, а не докучливая обуза. Кстати говоря, не все специалисты хотят и могут высказаться на страницах своих специальных изданий и охотно пользуются трибуной «Вечерки».

Есть у архитектурных дискуссий в газете еще одна важная, быть может важнейшая, сторона. Смею утверждать, что самое плодотворное обсуждение в специальном, отраслевом журнале не получает столь широкого общественного резонанса, как обсуждение в вечерней газете. Для коллективов архитекторов внимание, интерес большой группы людей, сотен тысяч читателей, не взявшихся за перо, но узнавших о проекте, становятся мощным моральным стимулом, повышают ответственность. Вступает в действие обратная связь, нужная зодчим, способная застраховать если не от всех, то от многих ошибок, – такова сила общественного мнения. У москвича же, откликнувшегося и даже не откликнувшегося на призыв высказать свое мнение, но прочитавшего о проекте, растет чувство хозяина города, с которым советуются, к голосу которого готовы прислушаться. Растет и чувство ответственности за сегодняшний и завтрашний день столицы. Таково воспитательное воздействие обсуждений далеких от воспитания проблем.