Его знала вся Москва

Итак, исследование писем закончилось. Организуй такое исследование социологи – назвали бы его социологическим. Но сотрудники редакции не претендовали на громкие термины, хотя социология все более властно дает себя знать в газетной работе и журналисту все чаще приходится овладевать премудростями тех или иных научных методов, чтобы использовать их при подготовке статей, корреспонденций, интервью. Оставалось решить, как распорядиться богатством, которое принесла редакции вечерняя беседа о добром имени москвича. Можно было ограничиться обзором писем, обнародовать только результаты нашего исследования. Этот обзор появился в газете, но он стал не концом, а началом публикаций на волнующую москвичей, как, впрочем, и жителей других городов, тему.

Мы постарались дать возможность высказаться в газете многим читателям, причем не раз сталкивали в подборках противоположные мнения. В этих спорах редакция последовательно проводила мысль, выраженную в письмах: шум в городе можно значительно уменьшить, и в большинстве случаев для этого не требуются ни новинки науки и техники, ни капиталовложений, а всего лишь добрососедство, желание и умение взаимно уважать друг друга.

Удачной находкой оказалась подборка «Хлопают двери». Судя по почте, хлопающие двери стали одной из главных причин нарушения тишины, жалобы на них уступали по числу лишь жалобам на транспортный шум и на соседские телевизоры, приемники, магнитофоны. Так вот, небольшая по величине подборка «Хлопают двери» вобрала в себя сразу около 20 писем – из каждого брались две-три основные строчки, далее следовала фамилия, адрес. Впечатление получилось внушительное: собранные вместе факты давали обобщающую картину, заставляли хозяйственных руководителей, работников жилищных служб, всех москвичей обратить внимание на это явление.

Наконец, редакция направила для анализа наиболее характерные письма руководителям различных городских организаций – Главмосжилуправления, Управления пассажирского транспорта, Управления Московской железной дороги, Госавтоинспекции, Управления метрополитена, Главторга, Главобщепита, Моспочтамта, Управления благоустройства, Главного архитектурно-планировочного управления, Городской санэпидстанции, Московского транспортного управления гражданской авиации. Отослали письма и вскоре напомнили: хотим знать ваше мнение, хотим, чтобы вы встретились с корреспондентом газеты и рассказали, что делается, что сделано в ответ на претензии и нарекания читателей.

Это были нелегкие разговоры журналистов и руководителей организаций, на которые возлагалась доля вины за неудобства, причиняемые жителям большого города. Это были размышления вслух и споры, деловые ответы на конкретные вопросы и попытки свести все к объективным причинам, от которых сегодня якобы никуда не денешься. Газетчикам надо было разбираться в проблемах акустики, транспорта, связи, проникать и в иные области науки, техники, архитектуры, искать истину, иногда просто «золотую середину» в затяжных конфликтах верхних и нижних соседей…

В газете вся эта работа нашла отражение в нескольких интервью под заголовками: «Самолет идет на посадку», «Грохот на рассвете», «Пути-дороги трамвая» – и других материалах, ратующих за тишину, ну если не полную, то хотя бы за такую, которая дает возможность спать, заниматься, жить в городе. Перечислять то, что было сделано после публикации писем, интервью, подборок, – значит приводить дословно все, что касалось этой темы и было напечатано в разделе «Меры приняты». Выступления газеты дали немало материалов исполкому Моссовета, принявшему постановление об усилении борьбы с шумом в городе.

Получила ли редакция полное удовлетворение от участия «Вечерней Москвы» в общегородском походе за тишину? И да, и нет. Да, потому что газета привлекла внимание к важной проблеме, выразила общественное мнение, помогла многое улучшить, усовершенствовать, наладить. Нет, потому что не перестают поступать письма с жалобами на шум, письма, заставляющие редакцию возвращаться к, кажется, «вечной теме», каких, к сожалению, немало рождает жизнь больших городов.

Для собственного утешения вспомню, что встречались мы в редакционной почте и с более простыми проблемами. С такими, когда имели возможность в сравнительно короткий срок поставить жирную точку – последнюю и окончательную, что и делали с неизменным удовольствием, полным удовлетворением, с сознанием исполненного долга.

«Всего» два выступления и четыре месяца понадобились для того, чтобы поставить такую точку хорошей пастой для шариковых ручек. Говоря о пасте, рискую навлечь на себя критику всей пишущей журналистской братии, да и не только ее, но все-таки расскажу о наших хлопотах, ибо качество пасты действительно стало улучшаться.