Его знала вся Москва

Оставалось подобрать ему имя и внешность. Пока что он звался просто М. Вечеркин. Фамилия эта возникла, как нетрудно догадаться, из сокращенного названия газеты «Вечерка». А инициал «М» подразумевал, что он москвич.

Чтобы читатели могли представить себе, как выглядит наш новый корреспондент, художникам дали задание изобразить его внешность. Поступило почти сто эскизов. Один из них стал прообразом энергичного, всюду успевающего журналиста, который уже более 10 лет появляется на страницах вечерней газеты.

М. Вечеркин оказался бойким молодым человеком в очках, с карандашом в руках, с повязкой с надписью «ВМ» на правой руке. Впервые появившись перед москвичами 27 января 1976 года, он обратился к ним с таким приветствием:

Будем знакомы! Здравствуйте, дорогие читатели!

Разрешите познакомиться: меня зовут М. Вечеркин, и выгляжу я точно так, как нарисовал м. еня художник. Я – фельетонист. Мне поручена в газете постоянная рубрика.

Как известно, рубрик в газете нем. ало. Особенность же этой заключается в том, что все факты и все темы ее будут подсказаны вашими письм. ами. По сути дела, фельетоны мы будем писать вместе с вами. Так что пишите нам, дорогие друзья, пишите для новой рубрики, пишите мне – М. Вечеркину.

В тот же вечер раздался первый телефонный звонок, который озадачил дежурного секретаря и о котором я рассказал вначале.

На другой день пришло несколько писем, а затем почта стала приносить все больше и больше конвертов с пометками: «М. Вечеркину (лично)», «Товарищу Вечеркину». Одни обращались к нему на «ты», другие – уважительно на «вы».

Вечеркин сразу дал понять, что, сообщая о принятых мерах, он не терпит фальши, формализма, что он имеет обыкновение проверять, действительно ли «принятые меры» приняты. Под его рубрикой появились свои «По следам наших выступлений»: «Вечеркину ответили», «Вечеркину не ответили», «Вечеркину ответили, но…».

М. Вечеркин придерживается правила писать коротко, называет виновных по фамилии, указывает адреса. Он завоевал свое место в газете, и, думается, ему уготована долгая творческая жизнь. А сколько удивительных историй произошло с ним! Вот одна из них, о которой стоит рассказать.

…Однажды у меня раздался звонок.

– С вами говорят из мебельного магазина. Докладываем, что просьбу вашего сотрудника мы наконец выполнили.

– Какую просьбу, какого сотрудника?!

– Просьбу о приобретении дефицитного гарнитура «Капри» в темном исполнении. К нам поступил один-единственный экземпляр, и, хотя на него была давняя очередь, мы из любви к родной газете уважили просьбу ее главного сотрудника. Мебель будет доставлена к нему сегодня же.

– Простите, о каком сотруднике речь?

В трубке вежливо рассмеялись.

– О вашем. О товарище Вечеркине.

– У нас нет такого сотрудника. Это псевдоним.

– Конечно, конечно, мы же понимаем, что в «Вечерке» он Вечеркин, а настоящая его фамилия – Ковалев. Тоже Михаил.

Ситуация складывалась далеко не анекдотичная. Нужно было докопаться до корней, и поэтому я спросил:

– Он что, сам к вам приходил? Лично?

– Нет, мы его пока не видели. Он очень занят. Но его жена Ковалева Валентина Сергеевна уже несколько раз наведывалась.

– Чья жена, Вечеркина?

– Я же говорю, Ковалева. Лично паспорт проверил. И штамп в паспорте. Муж точно: Ковалев Михаил Илларионович.

Дело принимало фельетонный оборот. Упустить случай, который сам плыл в руки, было нельзя. И я попросил директора не отгружать гарнитур до приезда самого товарища Вечеркина. Пусть это станет сюрпризом и для гражданки Ковалевой…

В условленный час в магазин был направлен М. Вечеркин в пяти лицах. Мы могли бы послать и больше, но всех «Вечеркиных» сразу собрать не удалось.

Мне потом передавали в лицах картину нежданной встречи предприимчивой гражданки со своими пятью «мужьями». Не хуже немой сцены в «Ревизоре».

Словом, замечательный фельетон вызрел у пятерых «Вечеркиных» и просился на бумагу, но… но он все же не был опубликован. Дело в том, что о мебельной «эпопее» Ковалевой не знали ни ее муж, серьезный и честный человек, фронтовик, ни ее сын, призывавшийся в армию. Фельетон вольно или невольно положил бы пятно и на честь ни в чем не повинных людей, ибо гарнитур – дело семейное.

Та отповедь, которую в редакции в присутствии пяти Вечеркиных учинили Ковалевой ее муж и сын, была результативней любого фельетона.

– Вы преподали мне урок до конца жизни, – плача, признавалась виновная.

А это мне рассказали:

Арам Хачатурян