Егор Гайдар

Гораздо бóльшим журналистским опытом обладал Виктор Ярошенко. Его порекомендовал Лацису легендарный Анатолий Бруштейн, основатель клуба ученых в Академгородке «Под интегралом», организатор скандального концерта Александра Галича в марте 1968 года.

Виктору Ярошенко было уже больше сорока лет; он объездил весь Союз, специализировался на экологической проблематике. И по своему профессиональному складу был отнюдь не теоретиком, скорее, очеркистом. Увлекался фотографией.

У Ярошенко было в журнале свое главное дело, ради которого, собственно, его и позвали, – остановить «поворот рек». Это был партийный мегапроект, призванный повернуть течение сибирских рек для орошения засушливых земель Казахстана, создать невиданную новую «целину», решить зерновую проблему в СССР (а великая «красная империя» продолжала импортировать за валюту кормовое зерно у своих злейших врагов – американских и канадских «капиталистов»). Ну и конечно, поворот рек был призван доказать главную идею горбачевского ускорения – гигантские многомиллиардные инвестиции способны поднять советскую экономику на небывалую высоту. (Хотя придумали «поворот» еще до Горбачева.)

Именно против этого мегапроекта начали сражаться отдельные журналы, газеты, отдельные журналисты, среди них – редактор «Нового мира» Залыгин, корреспондент «Коммуниста» Ярошенко и многие другие. Они доказывали, что поворот рек погубит сибирскую природу, сожрет огромные инвестиции, разрушит привычный образ жизни миллионов людей.

Протестовали против проекта и «Огонек», и «Московские новости». В другое время всю эту историю с протестами бы замяли, рот «советским зеленым» быстренько заткнули, но в новую эпоху гласности сделать это уже было непросто.

Ярошенко сильно «очеловечил» гайдаровский отдел в силу своего психологического бунтарского устройства. Кроме того, его пластичное перо было способно разнообразить тяжеловатый язык экономического отдела. Это потом сильно поможет Егору в работе, а совместная статья Ярошенко и Гайдара «Нулевой цикл» станет образцом сочетания аналитической и очерковой журналистики. Виктор и Егор очень сблизятся, станут друзьями.

Не будучи членом правительства реформ, Ярошенко в 1992-м станет сопровождать Гайдара в поездках и вообще практиковать «включенное наблюдение» за работой реформаторов. В какой-то мере он станет личным биографом Гайдара, но книгу о нем так и не напишет…

Никита Масленников в отдел Гайдара не входил, но был первоклассным экономическим аналитиком и обладателем прекрасного пера, к тому же старожилом редакции. Потом Масленников долгие годы будет спичрайтером Виктора Черномырдина – наряду с историком Сергеем Колесниковым, который в свои 34 года был назначен при Фролове заместителем главного редактора.

До этого в «Правде» Колесников считался мастером передовых статей без подписи и редактировал все теоретические произведения людей из академического и партийного мира, то есть в нынешних понятиях был редактором «отдела мнений». Кроме того, уже несколько лет его привлекали к написанию речей «высшего руководства».

В тандеме с Лацисом он, слывший единственным человеком, который прочитал «всего Ленина», сильно помогал Фролову проходить между рифами партийных запретов и ограничений и превращать «Коммунист» в живое издание.

Позднее Фролов с кровью оторвал Колесникова от «Коммуниста» и, получив статус секретаря ЦК и редактора «Правды», забрал его с собой помощником.

К Гайдару в отдел пришел и Николай Головнин, с которым Егор, как и с Ярошенко, не был до этого знаком. До «Коммуниста» он работал в госплановском журнале «Плановое хозяйство». Егор уговаривал Ярошенко и Головнина переходить в журнал: «Отсюда будет легче останавливать поворот рек». Никто из них в эту перспективу до конца не верил, однако остановить поворот, как ни странно, действительно удалось.

…Спустя несколько месяцев Тимур Аркадьевич захотел познакомиться с новыми коллегами своего сына, пригласил их в ресторан и – с облегчением одобрил. Это была веселая молодая компания, которая сильно приглянулась Тимуру, а он в людях действительно понимал.

Из старых сотрудников «Коммуниста» в отделе остался лишь старожил редакции Владимир Алексеев. Он писал речи еще Брежневу и Косыгину.

Алексеев со смешком обучал молодежь правилам подлинного партийного поведения, а также рассказывал истории из «прошлой», более изобильной жизни номенклатуры, к которой теперь, как ни крути, относились эти молодые ребята, обладатели синих, низшего разбора пропусков в цековскую столовую.

Раньше, рассказывал Алексеев, меню в столовой было на двух страницах, теперь на одной. А иной раз готовили для простых работников аппарата мясо животного, убитого лично Леонидом Ильичом, – не пропадать же убиенным косулям и кабанам. Средний чек – был максимум рубль… А еда – как в ресторане. Золотые времена, вспоминал Алексеев.

Да, что уж говорить, получается, что они стали номенклатурой? С которой на страницах журнала сами же и пытались бороться? Это было не слишком уютно.