Эгрегор

— Нет. Что, расширители достали? — почти искренне посочувствовал я.

Сейчас это модно — денежные каналы прочищать. Вот только сила тратится, ни фига не работает, а долг растет.

— Скучно, все одно и то же, — сокрушенно пожаловался хранитель.

Он уже не пытался меня поймать. Использовав хвост в качестве дуги кресла-качалки, с удовольствием на него уселся.

— Скучно ему… — я не смог удержаться от ехидного замечания. — А тетку зачем упер? Извращенец старый.

Прищурившись, он с минуту рассматривал меня, как будто прикидывал — снова броситься или продолжить беседу?

— Долг, — сообщил хранитель наконец. — Дух слабый, взято много: расширение, исправление рода, привороты, — он ядовито усмехнулся, смотрелось это весьма жутко. — А потом расплата. Рассчитываться надо по обязательствам.

— А-а-а, глупые бабы, — поддержал я. — Все им деньги с неба да принц на белом.

Снова раздалось чавканье, колодец открылся, щупальца опять метнулись прочь. Раздался очередной визг, на этот раз мужской, щупальца тащили какого-то мужичка, он страшно вопил, хорошо хоть недолго. С мерзким чавканьем колодец закрылся.

— Не только бабы, — насмешливо прокомментировал хранитель все с той же жуткой улыбкой.

— Ущербный экземпляр, — кивнув на место, где был колодец, я снова не смог удержаться от комментария.

— Так для чего тебе сила? — хранитель, видимо, решил перевести разговор в деловое русло.

— Для исцеления. Целительство нужно, — честно ответил я, в вопросах заимствования лучше не юлить.

Хранитель снова замолчал, внимательно смотря на меня пронзительным, как рентген, взглядом.

— Себя не исцелишь. Разве не знаешь об этом? — наконец сказал он.

— Не себя.

Неприятное существо расхохоталось. Лучше бы он просто говорил, так и заикой стать можно.

— В судьбу решил вмешаться? По головке не погладят.

— Ну еще раз побьют, привык уже.

Хранитель снова замолчал. Открылся колодец, еще один мужик пропал в его утробе.

— С залогом, — после того как мы проводили взглядом несчастного мужика, наконец произнес он.

Я молча кивнул.

— Не критичным для жизни, — все-таки решил уточнить я, а то так запросто можно копыта откинуть, а это действие в мои планы пока не входит.

Хранитель тоже молча кивнул. Мы в очередной раз проводили взглядом еще одну жертву — весьма молодую внешне женщину.

— Кстати, есть тут у вас одна красавица, глаза у нее запоминающиеся — красные, светятся, как когерентное излучение. Любит госпожой себя называть. Не знаешь такую?

— Не знаю, — тут же с мерзкой ухмылкой отрезал хранитель.

— Врешь.

— Даже если так, и что? — все с той же гримасой сообщил он.

Мы смерили друг друга взглядами. Было ясно — он точно ее знает, но ни слова не скажет.

Пришлось снова прерваться и дождаться исчезновения очередной жертвы.

Хранитель встал со своего хвоста, выпрямился во весь рост и резко поднял переднюю лапу. Возле его когтей образовалось небольшое темное копье, оно стремительно рванулось ко мне и вонзилось в живот чуть ниже пупка. Резкая боль на секунду ослепила и заставила согнуться пополам. Зрение вернулось. Хранитель стоял на том же месте.

— И где твоя мужская солидарность? Хрен старый! — я понял, какой орган поражен, и злость позволила загнать боль подальше. — Телик не смотрел? Рекламу не видел? Это же мировая проблема! А если подтекать будет?

Он расхохотался, явно довольный реакцией.

— Иди, — махнув лапой в сторону стены, сообщил хранитель.

Кусок стены исчез, образовался достаточно широкий круглый проход.

— Да, кстати, огонь должен погаснуть, иначе ничего не получишь, — как бы между делом добавил он, когда я почти вошел внутрь.

С таким приятным напутствием я отправился вниз — за входом оказалась длинная узкая лестница без ограждений, висящая в пустоте и узкими кольцами уходящая вниз. Периодически я оглядывался, держался настороже — кто его знает, вдруг чудище решило какую свинью подложить. Так, не спеша, я спустился к основанию лестницы. Она закончилась длинным широким коридором, который изгибался по дуге, не давая рассмотреть, что там ждет меня впереди. Стены коридора оказались странными — будто затянутые латексом, из которого с завидно пугающим постоянством пыталось что-то высунуться: то чья-то рука, то искаженное лицо, то другая конечность. Ассоциации у меня были только одни.

— На кишки похоже, — слова сами выр вались из меня, пронеслись по коридору и эхом вернулись обратно. — Понятно, куда нас послали. Ладно, значит, скоро будет выход. Какая бы ни была жопа, из нее всегда есть как минимум один выход, — подбодрил я себя, шагнув в коридор.

Он оказался достаточно широким, чтобы активизировавшиеся конечности не смогли до меня дотянуться, похожий на латекс барьер прочно держал их там и, кстати, не пропускал никаких звуков. Коридор закончился небольшим залом, в центре которого на постаменте светился прозрачный синий цилиндр метра четыре в диаметре. Почти так же, как в верхнем зале, только здесь было не холодное пламя, а очень даже горячее.

— И ежу понятно, надо войти внутрь.