Эй, улитка, высунь рожки!

После того, как камера показала убитого, обстоятельно рассказывающих о страшной находке бабок и мечущуюся по лестнице служебную овчарку, диктор глубокомысленно продолжил: «Милиция склоняется к версии убийства на бытовой почве, так как пострадавший не имел отношения к криминальным структурам или коммерции». Начался следующий сюжет про сгоревшего в вагончике пьяницу-сторожа, а Лика и Кирилл уставились друг на друга.

– Георгий Петрович Васильев… – пробормотал Кирилл.

– А брата зовут Егор Павлович Васюкин… – подхватила Лика.

– Может, они не братья?

– Похожи, как две капли перцовки, – возразила писательница.

– Тогда я ничего не понимаю, ведь Егор и Георгий – это практически одно имя, фамилии разные, отчества тоже, у братьев так не бывает.

– Черт их знает, почему их так зовут, может быть у кого-то из них документы поддельные. Не будем забивать голову, посмотри лучше, что у меня получается, – ткнула она в список. – В нашем доме пятьдесят две квартиры.

– Странно, я думал больше, – перебил её Кирилл.

– Ничего не странно: на первом этаже только три квартиры – из-за холла, колясочной и щитовой, на втором этаже – здоровенные апартаменты буржуина, и на остальных двенадцати по четыре квартиры. Итого – пятьдесят две. Из них заселено только сорок пять, семь квартир фирма ещё не успела продать. Видишь, в списке нет номеров.

– А может, не успели телефоны подключить? – вставил Кирилл.

– Телефон входит в стоимость квартиры, значит, их устанавливают сразу перед заселением. Не мешай. Смотрим дальше – вычеркиваем буржуина, он уехал за день до убийства. Тебя, Ингу и меня тоже исключаем.

– Тетю Фаю тоже надо вычеркнуть, она одинокая, на первом этаже живет и в убийцы не годится – труп просто не поднимет.

– Остается сорок одна квартира. Хорошо, – удовлетворенно произнесла Лика.

– Чего ж хорошего?

– Погоди, еще не все, теперь давай вспоминать, что про кого из соседей мы знаем.

– На тринадцатом этаже живет очень эффектная дама, – мечтательно произнес Кирилл.

– В какой квартире? – подозрительно спросила Лика.

– В трехкомнатной. Я помогал ей донести сумки, – не замечая её взгляда, уточнил напарник.

– Значит, её фамилия Сидорова. Коза! – мстительно добавила Лика, пометив номер квартиры надписью "интересная дама".

– Почему это коза? – попытался возразить Кирилл.

– Потому что Сидорова, – отрезала Лика. – Соседние со мной квартиры интереса не представляют – в одной живет бабулька-инвалид с внучкой Девочке тринадцать лет.

– Малолетняя убийца! – запротестовал Кирилл.

– Не говори глупостей, иначе впишу обратно тетю Фаю! Из второй квартиры все живут на даче, с мая никого не вижу.

– Ладно, вычеркивай! А у меня в соседях пара голубых, их надо оставить.

– А в трехкомнатной?

– Они как раз в трехкомнатной живут, постоянно за ручку ходят. А в четырехкомнатной живут артисты с ребенком. Ребенок постоянно баб водит.

Лика помедлила и спросила:

– Ребенку лет сколько?

– Откуда я знаю, вроде в школе учится, а ростом на голову выше меня. Запросто мог дяденек зарезать! Пиши: «артисты + акселерат» и подчеркни.

– Ладно, подчеркнула. Кого еще знаешь?

– На десятом этаже еще одна интересная дама живет, – припомнил Кирилл. – Одинокая, кажется, в двухкомнатной.

– Ты что, специалист по интересным дамам? И как их различать будем? – ехидно поинтересовалась Лика.

– А что, я должен специализироваться по уродкам? А этой припиши: «дама с собачкой», я её с бассетом видел.

Лика в отместку припомнила знойного брюнета с усами, проживающего на четырнадцатом этаже, и установила, что его фамилия Сергуладзе. В соседней с ним квартире жил известный всему дому дантист Шульман, пожилой еврей. Дантиста вычеркнули, потому что он недавно сломал ногу и ездил в кресле-каталке с моторчиком, мало приспособленном для регулярных убийств молодых мужиков.

– Но зато в этом кресле трупы удобно возить! – запротестовал, было, Кирилл.

– Нет, – отрезала Лика. – Возить, может, и удобно, зато в лифт только эта каталка и входит, так что бородатый там бы точно не поместился. А если бы и поместился, то Шульман после перерезания ему горла был бы весь в крови, сам прикинь. А я его сразу после убийства видела во дворе – в чистом виде.

После двухчасового титанического труда и ожесточенных споров вокруг каждой кандидатуры в списке осталось невычеркнутыми двадцать пять квартир, обитатели которых либо вызывали подозрение, либо были неизвестны. Ситуация осложнялась тем, что Кирилл и Лика мало интересовались соседями по дому, некоторых знали в лицо, но зачастую не могли точно сказать, кто они такие и где живут.

В очередной раз включая кофеварку и судорожно зевая, Кирилл пожаловался:

– Уже третий час, сколько можно?

– Тебе завтра на работу?

– Нет, на работу я решил забить. Расчет я получил, начальнику позвонил, сказал, что больше не приду. Ну их нафиг.

– Ладно, тогда сейчас напечатаю список кандидатов, чтобы завтра начать проверку, и можно баиньки.

– Особо подозрительных нужно выделить жирным шрифтом.