Эйнштейн гуляет по Луне. Наука и искусство запоминания

Указатели стали важным усовершенствованием, поскольку открыли книгам доступ к нелинейности, используемой нашей памятью. Они помогли превратить книгу в подобие современных CD, где можно сразу перескочить на нужный трек; тогда как неиндексированные книги, подобно кассетным пленкам, заставляли читателя с трудом прорываться сквозь пласты информации в поисках маленького необходимого куска.

Индексы вкупе с нумерацией страниц и содержанием изменили сами книги и то, что те могли дать учащимся. Историк Иван Иллич утверждает, что это являлось изобретением такой важности, «что правомерно говорить о пре– и постиндексном средневековье»{61}. С тех пор как обращаться к книгам для получения нужной информации становилось все проще, необходимость держать их содержание в памяти становилось все менее существенной. Представление о том, что значит быть эрудированным, начало меняться: на место человека, хранящего чрезвычайно большое количество информацию внутри своей головы, пришел тот, кто хорошо знает, где эту информацию найти в лабиринте внешней памяти

{62}.

Наши предки, зависящие от возможностей своей памяти, тренировали память, чтобы стать не «живой книгой», а скорее «живым конкордансом»{63}

, ходячим алфавитным указателем по отношению ко всему, что они когда-либо прочитали и узнали. То есть хотелось не просто иметь в голове архив фактов, цитат и идей, а, скорее, выстроить организационную схему для доступа к ним. Обратимся, например, к Петру Равенскому, ведущему итальянскому правоведу XV в. (и, судя по всему, одному из лучших в XV столетии специалистов по саморекламе), чья книга по тренировке памяти вошла в число наиболее успешных в ту эпоху книг, посвященных памяти. Озаглавленная «Феникс», эта книга была переведена на несколько языков и перепечатывалась по всей Европе. Это самый известный труд о памяти из созданных в период с XIII в. по наши дни. Благодаря ему техники запоминания, долгое время применяемые только учеными и монахами, стали доступны широкой аудитории – от докторов, адвокатов и торговцев до простых людей, желающих улучшить свою память. Разделы книги касались всего многообразия ситуаций, подходящих для применения мнемоники. Рассказывалось, как использовать искусство запоминания, чтобы выигрывать в азартных играх и помнить сумму долгов, содержание корабельных грузов, имена знакомых и последовательность игральных карт{64}. Сам Петр хвастался тем, что помнил 20 000 положений из юридических документов, 1000 текстов Овидия, 200 речей и высказываний Цицерона, 300 изречений философов, 7000 текстов из Писания, помимо массы других классических работ.

В свободное время он перечитывал книги, хранившиеся в его многочисленных дворцах памяти. «Когда я покинул свою родину, чтобы совершить странствие по городам Италии, я мог с уверенностью сказать, что нес все, что имею, с собой», – писал он. Для хранения этих образов Петр сначала имел сотни тысяч loci, но он создавал все новые дворцы памяти в своих путешествиях по Европе. В его голове образовалось хранилище источников и цитат по всем важным темам, упорядоченным по алфавиту. Он хвастался, например, что в его мозгу под буквой

А находятся знания о «de alimentis, de alienatione, de absentia, de arbitris, de appel-lationibus, et de similibus quae jure nostro habentur incipientibus in dicta littera A» – «о снабжении, об иностранной собственности, об отсутствии, о судьях, об апелляциях, а также о других юридических вопросах, начинающихся на букву "А"»{65}

. Каждому сообщению присваивался специфический адрес. Когда он хотел порассуждать на предложенную ему тему, он просто обращался к нужной комнате в нужном дворце памяти и доставал оттуда нужную информацию.

Когда смысл чтения – в запоминании (как это было в случае Петра из Равенны), формируется совершенно иной подход к тексту, нежели тот, которого придерживается большинство из нас сегодня. Сегодня мы ставим во главу угла умение читать быстро и много, что делает поверхностным и наше чтение, и то, что мы пытаемся получить от книг. Невозможно читать по странице в минуту – скорость, с которой вы, скорее всего, читаете эту книгу, – и ожидать, что вы будете помнить прочитанное в течение значительного времени. Если что-то должно быть запомнено, на нем надо останавливаться, повторять.

В своем эссе «Введение в историю чтения» Роберт Дарнтон говорит, что с началом распространения книг чтение изменило свой характер, из «интенсивного» превратившись в «экстенсивное»{66}. До недавнего времени люди читали «интенсивно», считает Дарнтон. «У них было не так много книг – Библия, календарь с предсказаниями, одна-две религиозные книги, – и они перечитывали их раз за разом, часто вслух и в компаниях. Таким образом, однообразное содержание немногих традиционных книг глубоко впечатывалось в их сознание».