Эйнштейн (Жизнь, Смерть, Бессмертие)

"Я совершенно растроган Вашим сердечным письмом, которое так резко отличается от множества других писем, свалившихся на меня по этому печальному поводу. Вам кажется, что я взираю на труд моей жизни со спокойным удовлетворением. Вблизи все это выглядит иначе. Нет ни одного понятия, в устойчивости которого я был бы убежден. Я не уверен вообще, что нахожусь на правильном пути. Современники видят во мне еретика и одновременно реакционера, который, так сказать, пережил самого себя. Конечно, это мода и близорукость. Но неудовлетворенность поднимается и изнутри. Да иначе и не может быть, когда обладаешь критическим умом и честностью, а юмор и скромность создают равновесие вопреки внешним влияниям..." [8]

8 Lettres a Solovine, 95.

246

Приведенное письмо проливает свет и на настроение Эйнштейна в момент, когда оно написано, и на общие характерные для всей жизни мыслителя особенности его души и творчества. Основное - неудовлетворенность результатами разработки единой теории поля. Но вместе с тем письмо бросает свет на весь творческий путь Эйнштейна. Как уже говорилось, Эйнштейн был не только далек от позы пророка, излагающего раз навсегда данную абсолютную истину. Само содержание научных идей Эйнштейна исключало их абсолютизирование. Этому содержанию соответствовали критический ум, честность, скромность и юмор - все эти аптидогматические силы. Поэтому таким широким был резонанс, вызванный теорией Эйнштейна в эпоху общей переоценки ценностей.

Но переоценка ценностей не означает отказа от ценностей, относительность не означает абсолютного релятивизма - она сама относительна, критический ум, скромность и юмор не приводят к скептицизму и нигилистическому отрицанию. Подлинно антидогматическая мысль не догматизирует самое отрицание, она создает вечные ценности, вечные не в смысле неподвижности, а в смысле сохранения в изменяющихся формах.

Эта общая позиция Эйнштейна была глубоко оптимистической по своему существу, но на нее неизбежно накладывались колебания, сомнения, неуверенность - все, что отличает живую, ищущую мысль от схемы. Стихией Эйнштейна было однозначное и отчетливое отображение мира. Он воспринимал полутона и полутени в картине мира, но не они, а строгий рисунок доставлял ему наибольшее удовлетворение. Когда полутени набегали на рисунок и он переставал быть уверенным, однозначным и точным, это вызывало неудовлетворенность. Здесь - психологическая сторона коллизии между строгим рисунком теории относительности и полутенями квантовой физики, коллизии, логический аспект которой будет рассмотрен позже.

В конце сороковых и начале пятидесятых годов психологический тонус Эйнштейна снижался потерями близких людей. Они заставляли его вспоминать об ушедших еще в тридцатые годы друзьях и соратниках. Эйнштейн в это время часто возвращается к воспоминаниям о Пауле Эренфесте, покончившем с собой в 1933 г. Его самоубийство представляется Эйнштейну в некоторой степени результатом конфликта между научными интересами поколений и в еще большей степени между вопро

247

сами, которые наука ставит перед ученым, и ответами, которые он может найти. Непосредственная причина самоубийства Эренфеста была чисто личной, но более глубокая причина состояла в трагической неудовлетворенности ученого.

В статье, написанной в 1934 г., вскоре после смерти Эренфеста, и посвященной памяти друга и характеристике ученого, Эйнштейн говорил, что выдающиеся люди сравнительно часто уходят добровольно из жизни, не в силах противостоять ее ударам и внешним конфликтам.

"Отказ прожить жизнь до естественного конца вследствие нестерпимых внутренних конфликтов - редкое сегодня событие среди людей со здоровой психикой; иное дело среди личностей возвышенных и в высшей степени возбудимых душевно. Такой внутренний конфликт привел к кончине нашего друга Пауля Эренфеста. Те, кто был знаком с ним так же хорошо, как было дано мне, знают, что эта чистая личность пала жертвой главным образом такого конфликта совести, от которого в той или другой форме не гарантирован ни один университетский профессор, достигший пятидесятилетнего возраста" [9].

Этот конфликт состоит в недостаточности сил ученого для решения тех задач, которые ставит перед ним наука. Эренфест обладал необычайно ясным пониманием этих задач. Но он считал свои конструктивные возможности очень малыми по сравнению с критическими способностями.

"В последние годы, - говорит Эйнштейн, - это состояние обострилось из-за удивительно бурного развития теоретической физики. Всегда трудно преподавать вещи, которые сам не одобряешь всем сердцем; это вдвойне трудно фанатически чистой душе, для которой ясность - все. К этому добавлялось все возрастающая трудность приспосабливаться к новым идеям, трудность, которая всегда подстерегает человека, перешагнувшего за пятьдесят лет. Не знаю, сколько читателей этих строк способны понять эту трагедию. Но все-таки именно она была главной причиной бегства из жизни" [10].

9 Эйнштейн, 4, 192.

10 Там же, с. 227.

248