Эйтонский отшельник

Аббат Радульфус внимательно выслушал брата Павла и в задумчивости нахмурился. Он вполне понимал желание леди объединить Итон с двумя соседними манорами. Тогда это объединенное владение будет представлять собой значительную силу в графстве. И само собой разумеется, что сия грозная леди намерена управлять этим владением самолично, через голову невесты, ее отца и малолетнего жениха. Страсть к приобретению земель — это страшная сила, и ради вожделенной цели вполне можно было пожертвовать детьми.

— Напрасно мы тревожимся, — сказал аббат Радульфус, как бы решив что-то для себя. — Забота о мальчике возложена на меня, у меня он и останется. Чего бы там эта леди ни желала, она не получит его. Забудем об этом. Она не представляет никакой угрозы ни для Ричарда, ни для нас.

Однако как бы ни был мудр аббат, вышло так, что вскоре ему пришлось признать свои выводы глубоко ошибочными.

Глава вторая

Монахи находились в зале капитула, когда утром двадцатого октября в обитель прибыл управляющий Итонского манора с посланием от своей госпожи.

Джону Лонгвуду было лет пятьдесят, — дородный, бородатый мужчина с изрядной лысиной и благородными манерами. Выказав положенные знаки почтения аббату, он как человек, исполняющий свой долг и не претендующий на собственное мнение по данному делу, ясно и просто изложил суть своей миссии.

— Милорд, леди Дионисия Людел послала меня к вам, дабы почтительно приветствовать вас, и просит прислать к ней вместе со мной ее внука Ричарда, дабы тот занял свое законное место лорда Итона в доме своего отца.

Аббат Радульфус, откинувшись на спинку кресла, бесстрастно смотрел в лицо посланнику.

— Разумеется, Ричард будет присутствовать на похоронах отца, — сказал он. — Когда назначена церемония?

— Завтра, милорд, перед обедней. Однако моя госпожа имела в виду другое. Она хочет, чтобы молодой лорд оставил свои занятия в аббатстве и занял место лорда Итона. Я должен сказать, что леди Дионисия самолично намерена взять на себя попечение о Ричарде, тем более что теперь он вот-вот войдет в права наследства, а она уверена, что так оно и будет, без всяких задержек и препятствий. Мне приказано привезти наследника домой.

— Боюсь, господин управляющий, что вам не удастся выполнить этот приказ, — осторожно заметил аббат. — Ричард Людел поручил опеку сына мне, на тот случай, если он умрет, не дождавшись его совершеннолетия. Он желал, чтобы его сын получил достойное образование, дабы, вступив в права наследства, он мог разумно управлять своими владениями. Я намерен исполнить данное Ричарду Люделу обещание. Молодой Ричард останется под моей опекой, пока не подрастет и не сможет отвечать за свои поступки. А до той поры, я уверен, вы будете служить ему столь же верно, как служили его отцу, содержа его владения в надлежащем порядке.

— Вы можете быть совершенно уверены, что так оно и будет, милорд, — сказал Джон Лонгвуд уже значительно дружелюбнее, нежели когда он говорил о сути поручения своей госпожи. — После битвы при Линкольне лорд Ричард оставил все дела на меня, и у него не было случая пожалеть об этом, и сын его никогда не будет в чем-либо ущемлен мною. Можете не сомневаться.

— Я и не сомневаюсь, — улыбнулся аббат. — А мы тут, переложив на вас все заботы о владениях Ричарда, продолжим его обучение и долженствующее наставление.

— Что же прикажете передать леди Дионисии? — спросил Джон, не выказывая никаких признаков разочарования или протеста.

— Передайте своей госпоже, что я почтительно приветствую ее во Христе и что Ричард будет доставлен завтра, и, как полагается, с надлежащим эскортом, — ответил аббат с ударением на последних словах. — Однако я имею священные обязательства перед его отцом относительно опеки сына, вплоть до его совершеннолетия, и намерен твердо придерживаться воли покойного Ричарда Людела.

— Так я и передам, милорд, — коротко сказал Джон Лонгвуд, глядя в глаза аббату, затем почтительно поклонился и быстрым шагом покинул зал капитула.

Когда брат Кадфаэль и брат Эдмунд, попечитель лазарета, вышли на большой монастырский двор, они успели увидеть, как подле привратницкой посланец из Итона сел верхом на своего коренастого валлийского коня и неторопливо поехал в сторону Форгейта.

— Я не сильно ошибусь, если скажу, что это поехал настоящий мужчина, — рассудительно заметил брат Кадфаэль. — Он не расстроился, получив решительный отказ. И, похоже, вовсе не боится привезти его своей госпоже. Можно даже подумать, он попросту остался доволен.

— Он ведь не зависит от доброй воли своей госпожи, — возразил брат Эдмунд. — Покуда мальчик не станет сам себе хозяином, только шериф как сюзерен может угрожать его правам управляющего, а кроме того, Джон прекрасно знает свои достоинства. Знает о них и практичная старая леди, и она благодарна ему за рачительное управление владениями Люделов. Не желая ссориться с нею, Джон исполнил ее приказ, разумеется, без особой радости. Делал свое дело, да помалкивал.