Екатерина Дашкова: Жизнь во власти и в опале

Дашкова внимательно следила за продвижением строительства и неустанно пыталась побыстрее его завершить. В своих мемуарах Ф. Ф. Шуберт, сын астронома и академика Ф. И. Шуберта, вспоминал, как она неотрывно следила за процессом: «Когда она при упомянутом строительстве Академии, которым Дашкова очень интересовалась и которое посещала ежедневно, иногда даже дважды за день, карабкалась по лесам, ее можно было принять скорее за переодетого мужчину, чем за женщину»^[449]. Конфликты и противоречия между царским архитектором и директором академии были неизбежны. Темпераментный архитектор наконец устал от того, что он считал постоянным вмешательством в свои дела, и совершенно потерял самообладание, когда княгиня рекомендовала установить окна в венецианском стиле. Он в ярости написал ей: «Если же проект должен быть изменен согласно Вашим идеям, то в таком случае я не буду далее руководить постройкой, остановившись на том, что мною уже сделано»^[450]

. К сожалению, конфликт между двумя упрямыми людьми не мог быть разрешен и выполнение проекта продолжилось без Кваренги. Отделка фасадов была закончена в 1787 году, работы в интерьерах продолжались до 1790-х годов^[451].

Хотя она могла быть нетерпима к некоторым людям, особенно к приспособленцам, карьеристам и тем, кого она не уважала, Дашкова в подавляющем большинстве случаев относилась к академикам тактично и уважительно. М. И. Сухомлинову очень нравилась ее работа в академии, он положительно отзывался и о ее характере^[452]

. Другие комментаторы писали, что она была выдающимся организатором, обладала необычайным умом, превосходным образованием и огромной энергией, называли ее женщиной с характером, энергией и решимостью^[453]. В академии княгиня всегда активно участвовала в научной, педагогической и издательской деятельности: она следила за исследовательскими проектами, утверждала курсы и публичные лекции и инициировала публикации важных научных сочинений. В «Рапорте Екатерине II о состоянии, в котором находилась Академия наук, когда я вступила в управление ею в 1783 году, и в котором она находится ныне в 1786 году» она дала полный отчет в 45 пунктах о работе за трехлетний период пребывания в должности^[454]

. Этот отчет — свидетельство энергии и делового отношения Дашковой, работы в первые годы руководства; он предвосхищает ее основные достижения в будущем. Через двенадцать лет ее управления количество важных публикаций выросло и включило многие неопубликованные ранее работы. Более того, Дашкова эффективно реорганизовала саму академию, расширила библиотеку и коллекцию минералов, улучшила качество публикаций, напечатала новые карты, организовала ряд экспедиций в различные малоисследованные районы России, заплатила долги академии и уничтожила дефицит ее бюджета. 5 августа 1794 года, в конце своего директорства, Дашкова опять представила «Рапорт» Екатерине об экономическом состоянии когда-то неплатежеспособной академии. Теперь в ее распоряжении были средства, включая доходы от книжной продажи, библиотеки и типографии, достигавшие полумиллиона рублей^[455]. Она справедливо гордилась своими делами и достижениями.

Глава вторая

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ

Годы директорства Дашковой не были посвящены исключительно управлению Академией наук. Она была частью двора и светской жизни Петербурга, особенно в первые годы, посещая чаще, чем когда-либо раньше, приемы в Зимнем дворце, представления в Эрмитажном театре, балы в Таврическом дворце и другие светские праздники, устраивавшиеся самыми могущественными людьми страны. У Александра Безбородко, например, она встретила французского графа Артуа, будущего Карла X, брата казненного Людовика XVI.

Имея доступ к императрице и входя в самые влиятельные слои общества, Дашкова, как директор Академии наук, остро осознавала свою необычность и исключительность. Она была женщиной, временно оказавшейся причастной к власти, и вершины и провалы ее жизни рисовали картину изгнаний и возвращений. Они были побочными следствиями выбора, доступного мужчинам, и заключали в себе ответственность и последствия, связанные с этим выбором. Неизбежным следствием ее выдающегося положения была двойственность, поскольку она играла некоторые вполне определенные мужские роли, хотя и сознавала себя женщиной в мужском мире. Как никогда ранее уникальность ее жизни при дворе и в академиях привела ее к прямому соприкосновению, соперничеству и неизбежному конфликту с членами внутреннего круга императрицы.