Екатерина Дашкова: Жизнь во власти и в опале

Дашкова внимательно следила за политическими событиями, например, за начавшейся войной с Турцией, и продолжала встречаться с дипломатами и иностранными сановниками. 4/15 ноября 1767 года Генри Ширли писал из Москвы: «Я окружен врагами, которых тем более следует бояться, что они скрываются под плащом дружбы, у меня нет ни одного друга, кроме княгини Дашковой, которая в большом фаворе у графа Панина»^[240]

. Особенно тревожили ее новости об оппозиции панинской политике «Северного согласия» со стороны советников Екатерины и о роспуске депутатов Комиссии по составлению проекта нового Уложения, которые свидетельствовали о потере Паниным влияния. Следовательно, оставалось мало надежды на ее скорое возвращение ко двору. В 1768 году Екатерина узнала о новом заговоре в гвардейских полках, при расследовании которого опять всплыло имя великого князя. Наказанием участникам было определено разжалование и ссылка в Сибирь. Дашкова решила, что настало подходящее время для поездки за границу, якобы ради детей. Она надеялась воспользоваться медицинскими возможностями, доступными на Западе, и полечиться на одном из самых знаменитых водных курортов Европы. Пора было сменить обстановку и климат, путешествие послужит также необходимым дополнением к домашнему образованию детей. Хотя манифест 1762 года позволял дворянам свободно путешествовать, фрейлина Дашкова должна была получить разрешение императрицы, но все ее письма оставались без ответа. Дашкова редко открыто выражала свой гнев, поэтому в «Записках» она просто констатировала, что вместо путешествия в Европу отправилась с детьми в трехмесячную поездку в Киев.

Путешествие, при серьезном и добросовестном к нему отношении, было для Дашковой необходимым элементом образования и самосовершенствования. Поэтому трехмесячная поездка в Киев стала уроком истории, искусства и текущих событий, входе которого Дашкова читала лекции о Киевской Руси. Она рассказывала своим детям о месте рождения России, ее культурном наследии, русском православии и о разрушительном воздействии монголо-татарского нашествия. Они отклонялись от прямого пути, чтобы посетить города и селения и увидеть Малороссию, как в XVIII веке называлась Украина. В Киеве они были гостями губернатора Федора Воейкова, сопровождавшего их при посещении Софийского собора, в котором короновали киевских князей во времена величия города. В Киево-Печерской лавре они осмотрели Успенский собор и другие церкви с замечательными фресками и мозаиками XI столетия. Они также спустились в катакомбы, где в нишах и гротах могли видеть сохранившиеся останки монахов и святых. Особый интерес Дашковой вызвала Киево-Могилянская академия. Основанная в 1615 году, она все еще оставалась центром образования с двумя тысячами студентов. В ней учились многие выдающиеся ученые, в том числе украинский философ Г. С. Сковорода. Ее образовательная традиция была предметом большой гордости для Дашковой, она поведала детям, что члены академии изучали философию Декарта в то время, когда она еще была запрещена во Франции католической церковью. Согласно Дашковой, естественные и гуманитарные науки появились здесь гораздо раньше, чем в некоторых европейских странах. Характерны замечания в ее автобиографии, защищающие Россию от обвинений в отсталости, и ее попытки передать Западу понимание русской культуры, представительницей и посланницей которой она себя считала.