Екатерина и Потемкин. Фаворит Императрицы

Вообще-то, они ссорились, даже кричали друг на дружку, потом мирились, целовались, и все начиналось снова. Такого единения не было не то что с Орловым, но и с Понятовским, да и не могло быть, поскольку встречались украдкой. С Потемкиным Екатерина отдыхала душой, она страшно ревновала (как и Григорий), плакала то от досады, то от счастья, потому что женщины способны плакать и от радости тоже. Впервые за свою жизнь Екатерина была счастлива, как может быть счастлива любящая и любимая женщина.

Все отмечали, что она расцвела, словно помолодела, никогда не блистала так, как в эти годы.

Прошло не так много времени, когда однажды Екатерина вдруг рассказала Григорию об Алексее Разумовском, о том, как тот на виду у Воронцова сжег бумагу о своем венчании с Елизаветой Петровной, ради сохранения тайны навсегда отказавшись называться ее супругом, пусть и бывшим.

– А ты бы так мог?

Он внимательно посмотрел на любовницу:

– С императрицей только так и надобно.

– Почему с императрицей так надо?

– Если открыто женишься, скажут – ради власти, а надо для души, значит, тайно.

Екатерину потрясли эти слова, думала несколько дней, потом вдруг попросила:

– Гриша, давай обвенчаемся тайно?

– Хорошо подумала?

Она только кивнула.

Рано утром 8 июня 1774 года к небольшой, нарядной церкви Святого Самсония Странноприимца, что на Выборгской стороне, подкатила закрытая карета, из которой вышли двое мужчин. Двое других уже ждали их внутри, где местный священник готовился к проведению скромного венчания.

Одного из приехавших с черной повязкой на глазу спутать ни с кем просто невозможно. Он подошел к священнику, еще раз напомнил:

– Чтоб все тайно было!

– Помню, помню…

– Едут, – подал от входа голос молодой человек.

Потемкин быстрым шагом направился на улицу. Во второй карете, также закрытой и скромной, сидели три женщины. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что время и место выбраны правильно, улица пустынна, Потемкин протянул руку внутрь:

– Можно выходить.

Екатерину благодаря царственной осанке тоже перепутать было сложно. Сопровождали ее верная Мария Перекусихина, прошедшая со своей любимицей огонь и воду, и молчаливая горничная.

– Не передумала, Катя?

– Нет!

Священник зачастил было, но его осадили:

– Делай, как положено.

«Венчается раба божия…»

Рука, державшая свечу, не дрогнула; Екатерина пошла на тайное венчание не колеблясь. Когда все было закончено и бумага подписана, Потемкин скрутил дорогой документ в трубочку, перевязал ленточкой и протянул своему племяннику Александру Самойлову:

– Саша, сохрани.

Так же быстро вернулись в кареты и разъехались.

Тем же вечером в покоях фаворита явно был какой-то праздник, оттуда слышался смех государыни, а еще чей-то голос, изображавший басящего священника. Неужто у Потемкина в гостях бывают священники? Неудивительно, он ведь и сам едва постриг не принял.

Слуги не знали, что Григорий Александрович славился умением подражать чужим голосам, а праздновали молодожены свое венчание.

Потемкин сохранил тайну, даже после их смерти еще очень нескоро потомки Черткова, одного их свидетелей венчания, расскажут, что видели этот документ. А в письмах Екатерина и Григорий много раз будут называть друг друга мужем и женой даже после того, как разъедутся по разным краям огромной страны.

В тот вечер, отдыхая после бурных ласк, Потемкин вдруг поинтересовался:

– Катя, а ты зачем со мной обвенчалась?

– Дите родить хочу. Надо чтоб в замужестве было.

Хотелось крикнуть: какое дите, немолодая уж! Но он промолчал, пусть тешит себя.

Ошибся Григорий Александрович, Екатерина и впрямь родила ему дочь через год! Елизавета Григорьевна Темкина родилась в Москве на Пречистенке, где у императрицы якобы случились проблемы с желудком. Воспитывал девочку все тот же верный племянник Григория Александровича Александр Николаевич Самойлов.

Но после рождения дочери любовные отношения Екатерины и Григория пошли наперекосяк, а вот все другие остались отменными.