Екатерина Великая

9 февраля, около восьми часов вечера, кортеж из тридцати саней добирается до Москвы и останавливается в Кремле, перед деревянным крыльцом царских палат. С момента, когда Иоганна получила в Цербсте приглашение от Елизаветы Российской, прошло пятьдесят дней. И вот она сейчас встретит женщину, перед которой трепещет вся империя. На последней промежуточной станции они с Фикхен переоделись в придворные платья, подаренные им императрицей. В своих «Мемуарах» Екатерина напишет: «Помню, на мне было платье-камзол без фижм переливчатого розово-серебристого цвета». Принц Гессен-Гомбургский провел принцесс в их апартаменты, и едва они успели привести себя в порядок, как прибежал великий князь Карл Петр Ульрих. При виде его у Фикхен больно сжалось сердце. Длинное лицо, глаза навыкате, безвольный рот – все признаки вырождения. В ее воспоминаниях он не выглядел столь уродливым и болезненным. Неужели так изменился с той встречи? Или, сама того не понимая, она идеализировала его черты? Во всяком случае, он проявляет большую радость при виде тетушки и кузины. Поприветствовав с прибытием по-немецки, он приглашает их проследовать к ее императорскому величеству.

Процессия проходит по анфиладе залов, полных вельмож в золотых мундирах и придворных дам в платьях, по элегантности не уступающих Версалю, на зависть Иоганны.

Она шагает как по облакам, опираясь на руку великого князя Петра. За ними выступает Фикхен под руку с принцем Гессен-Гомбургским. Как только процессия входит в приемный зал императрицы, противоположная дверь распахивается и появляется Елизавета Российская. Это высокая, красивая женщина лет тридцати пяти, с румяным лицом, полная, крепкого сложения, затянутая в платье с фижмами холодно-серебристого цвета с золотой вышивкой. Говорят, она весьма кокетлива. В ее гардеробе – пятнадцать тысяч платьев во французском вкусе и пять тысяч пар туфель. Как запишет позже София: «На голове ее было черное перо сбоку, волосы на прямой пробор, без парика, в прическу вкраплено множество бриллиантов». Девушка собрала все силы, чтобы не упасть в обморок при виде сверхъестественного существа, украшенного, как реликвия в драгоценной оправе. Но ей удается быстро совладать с собой. Ей придает силы сознание своей роли. Она склоняется в весьма грациозном реверансе на французский манер. Рядом с ней сияющая Иоганна бормочет какой-то комплимент императрице, благодарит за благодеяния и целует ей руку. И хотя Елизавета привыкла к проявлениям почитания такого рода, она тоже явно взволнована. Вглядываясь в черты Иоганны, она находит в них сходство с лицом покойного жениха. Переведя взор на Софию, она приятно удивлена ее свежестью, покорностью и умным выражением лица. Первое впечатление: выбор отменный. Дурачок Петр получит королевский подарок в постель. Сумеет ли он сделать счастливой эту девочку? Неважно!

Во все время долгой встречи в приемном зале, а затем в покоях царицы Софи чувствует, что ее разглядывают, мысленно раздевают и ощупывают, как взвешивает и осматривает товар осторожный покупатель. Она ожидала этого. Это входит в обязанности принцессы на выданье. Вокруг придворные и дипломаты наблюдают всю эту сцену. Удовлетворение, написанное на высокомерном лице Елизаветы, придает оптимизма франко-прусскому клану во главе с послом Пруссии Мардефельдом, маркизом де Ла Шетарди и лекарем ее величества Лестоком. Зато на лице канцлера Бестужева, сторонника союза с Австрией, Англией и Саксонией, – деланая улыбка, за которой скрывается досада.