Эха – на!

– Ирина Владимировна. Мне неудобно при всех повторять, я же на прошлом занятии вам все объяснил. Извините, что напоминать приходится. Но мне, право, неловко…

Он неожиданно горестно усмехнулся и развел руками. Красина оторопело посмотрела на него и вдруг откровенно смутилась, даже краска щеки тронула.

– Извините, Нечипайло… Да – да.. я помню… помню.. Ну, вы хоть конспект восстановите. Садитесь, садитесь. Все. Давайте начнем лекцию.

Нечи опять выкрутился. Ничего он, конечно же, никому не объяснял, и с прошлой лекции свалил после первого часа. Но смелость города берет. А если оппонент не в силах разобраться в душе истинного артиста, то извините. Это не наши проблемы. Главное – результат. Так, собственно, нас и учили.

Я курил в коридоре, сидя на корточках, спиной к стене, у дверей комнаты. В кухне, судя по доносящейся разноголосице, и без меня народу хватало. Бухарин там, Чушка это точно, приволокся со своего семейного этажа с утра пораньше, точно хочет с Микитой поганку завернуть… Ага, Челентано с Лордовичем заявились, Клепа, Джон. О – о – о, кого я слышу. Сам Серж – гнилофан приволокся. Об чем базар, пацаны?

– Да я это, говорю, вон у Микиты болт такой длиннющий, что резьбы на слониху хватит. Он, когда на унитазе сидит, болтярой воду потянуть может, серьезно, как хоботом. А одной подруге как втер, та и чики – брики, по самые не могу. Вся уделалась…

– Чушок, чего ты лепишь, держи лучше кастрюлю, да не обожгись ты! Во. А мне давай бутылки… Где ты их лекарство надыбал, рано ведь еще?

– Места знать надо, а еще Бухарин, красный профессор… Во – первых в пивняке, в шайбе у пацанов есть почти всегда, для своих – то, ага. Потом бывает и у таксистов что обломится. Вот так и наковырял. Ладно. Пошли, не то остынет все, и напитки и наедки.

– Клепа, Клепа, оставь ты крыжечку в покое. Дай супчику дэцэл покипеть правильно.

– О, картошка на подходе, базару нет…

– А я ему толкую, дохлому, шугнись, чувачелло, не видишь, мы здесь тащимся. Кстати, парни. У кого мажина есть? У Ныряича? Так он же инсулин колет с неё. Ой, беда. Нужна мажинка, хоть убей. Пойду свою усатую любовь потрясу. Может деваха чем и поможет.

– Серж. А чего ты своей усики не выщиплешь? Или так красившее?

– Ты Лордович йогу дался? Это же больно, выщипывать, только рейсфедером, как брови, а на губе у девушки кожа куда нежнее, а если воспаление? Ты возьми пассатижы и подергай себе в районе сам знаешь чего, вот я на тебя, ухаря, полюбуюсь. И потом, усишки и правда ничего. Их почти незаметно. А девка и с ними ага – угу…

– А слышали, как Батя собирал – провожал Начальника на свиданку? Ща, погодите. Добью хабчик. Расскажу…

– Ну так вот. Приходит Начальник в комнату и говорит Бате, мол, друган, встретил по дороге в общагу девчонку – закачаешься, разговорились, то – сё, познакомились. В субботу иду с ней на дискач. А суббота когда? Правильно, завтра. Значит время для подготовки еще есть. Тут Батя встрепенулся, с койки сполз, и говорит, де, Нач, ты не волнуйся, соберем тебя на мармеладки в лучшем виде. Только надо костюм по размеру найти. Ну, в Бате центнер с гаком, да и роста хватает, а Нач? Жертва голодного аборта. Вес пера. Батя по общаге прошвырнулся, три костюма в зубах принес на выбор, дал Начу денег под расчет на цветы и стрижку, а то герой – любовник раньше времени допинг примет, купил сам шампанского пару бутылок… В общем Начальник в субботу упакованный, в троечке, при красном гавриле, боты на соответствующем ходу, с цветами и шампусиком двинул навстречу счастью. Батя весь вечер топтался по общаге сам не свой, от волнения все. Что было в наличии из провизии слопал, пол ящика пива выцедил… два раза в лабаз бегал. А около часа ночи заявляется рыцарь, ну, Начальник, пьяный в дупелину. В одном ботинке, без пиджака и галстука. Букет цветов в брюки спереди заправлен, только бутоны мятые торчат, розы же, значит, шипы где? Понятно где. Вдобавок брюки по шву меж ног разошлись, а под левым глазом бланш. И визжит Нач, бедолага, со слезами и в голосе, и в натуре, мол, на пришла она, милая – любимая. Не пришла, ласточка… марамойка… светлая мечта… шаланда, короче, полная фекалий… Во, пацаны, что любовь творит, ежели настоящая, по – чесноку.