Эхнатон

– О, отец мой, Владыка Обоих Земель, Небмаатра! – неожиданно громко произнёс наследник Аменхотеп и опустился на колени. Свита синхронно с ним припала к земле, держа, тем не менее, опахала и регалии власти наследника фараона над головой, – О, сын Амона и земное воплощение Атона! Услышь мои мольбы, жалкого раба твоего, и царствуй ещё тысячу тысяч лет!

– О, сын мой, Аменхотеп, – ответил властным голосом фараон. – Я услышал твои мольбы, и дабы упрочить моё царствование на протяжении тысячи тысяч лет я назначаю тебя своим соправителем и вручаю тебе знаки власти соправителя.

Из-за спины фараона выползли на коленях двое вельмож, державших загнутый скипетр и символическую плеть. Навстречу им приподнялись над землёй двое вельмож из свиты Аменхотепа и поменялись с ними точно такими же предметами, только меньшего размера.

– Отныне ты равен богу! – сказал фараон, и наследник Аменхотеп поднялся, оказавшись выше своего отца.

VI

На следующий день после церемонии Пареннефера снова вызвали к наследнику. Нубийский раб явился к дому для прислуги, с сильным акцентом позвал главного рисовальщика наследника фараона и удалился. Чтобы не заблудится к коридорах главного здания дворца, Пареннеферу пришлось немедленно выбежать из комнаты и понестись за нубийцем.

Ноги его вновь привели в зал, где он впервые встретился с наследником Аменхотепом. Сейчас был день, и с окон сняли синие полотна ткани, так что зал можно было внимательно рассмотреть. Оказалось, что стены побелены, причём совсем недавно: в воздухе витал специфический запах белой краски с примесью известняка. В прошлый раз Пареннефер не вглядывался в стены и колонны, но был уверен, что они, как и всё во дворце, были покрыты парадными изображениями фараона и богов.

Помимо наследника престола в зале находился главный архитектор Аменхотеп, сын Хапу и главный писец наследника Яхмес, а также несколько нубийских рабов и рабынь, держащих подносы с кушаньями. Первым Пареннефера заметил архитектор.

– Мальчик мой! – улыбнулся тот, – Надеюсь, ты уже успел освоиться во дворце. Сегодня тебе предстоит важное задание.

К ним подошёл раб с маленьким серебряным подносом, на котором лежало несколько свежих глиняных табличек, ещё влажных, и много тонких деревянных палочек.

– Что мне нужно рисовать? – спросил Пареннефер.

– Меня, – раздался тихий, но отдающийся эхом от стен голос наследника престола, – Наш фараон, Владыка Обеих Земель, сын Амона, воплощение солнечного диска Атона, мой отец Небмаатра в честь моего возвышения разрешил моим людям расписать стену в гробнице главного визиря Рамоса. Я хотел, чтобы ты написал меня, возносящего мольбы моему отцу в образе дарующего свет Атона…

– Жрецы Амона и Ра устроят скандал, – проворчал Яхмес.

– Ты свободен, – махнул ему рукой наследник.

– Что?.. – опешил писец, очевидно, не привыкший к такому обращению.

– Свободен, – повторил наследник и не проронил не звука, пока Яхмес не скрылся в коридоре. Потом наследник обратился к архитектору, – Я хочу перестроить и мою гробницу. Мне хочется годить отцу, а для этого я должен сколоть изображения всех богов и оставить только солнечные диски, олицетворяющие Атона и моего отца.

– Не хочу вызвать твой гнев, о повелитель, – спокойно и почти язвительно ответил старик, – но позвольте задать вам один вопрос перед тем, как мы приступим к планам твоей гробницы и к украшениям гробницы визиря.

– Задавай.

– Здоровье твоего отца фараона, да будет он жив, невредим, здрав и властвует над нами тысячу тысяч лет, последнее время оставляет желать лучшего. Рано или поздно тебе придётся вознестись на небывалую высоту его величия, да будет милостива к тебе вдохновляющая Хатхор. К сожалению, доля фараона, хоть он и является бесспорным богом, немногим отличается от доли чиновников, управляющими номами или городами. Им всем приходится вникать в дела подданных, милуя и возвеличивая одних и карая и наказывая других…

– Что же ты хочешь сказать, мой сладкоречивый друг? – напряжённо улыбнулся наследник.

– Что и фараонам, и владыкам мелких номов приходится приближать к себе людей, помогающих им и разделяющим часть царских обязанностей. Твой отец, наш солнцеликий фараон, однажды приблизил к себе фиванских жрецов Амона. Из-за этого мы перенесли столицу из Мемфиса в Фивы, а наш владыка устраивает грандиозные праздники Сед в честь Амона. Но, правда, оракулы местных храмов теперь всегда предсказывают ему долголетие, процветание и победы…

– На что ты намекаешь?

– Имейте терпение, это добродетель… В отличие от вашего отца, ваш дед Тутмос однажды приблизил к себе военных. В частности, одну семью, во главе которой стоял Иуйя, отец вашей матушки, великой супруги царской Тейе. Не стоит вам напоминать, что и ваша жена Нефертити приходится внучкой Иуйе и дочерью его сына Эйе, ныне здравствующего приближённого фараона.

– Ты решил пересказать мне и главному рисовальщику историю моей семьи? – наследник с лёгкой усмешкой кивнул на Пареннефера.