Эхо далекой войны

Первая страница дневника заполнена за двенадцать дней до войны. Единственная довоенная запись. В ней проглядывают настроение и обстановка того времени.

10.6.41

Опять полевая поездка. Опять бешеные скачки на авто с заплатанной резиной и мучительными остановками. Сколько времени уходит напрасно! Вторая полевая поездка не предусмотрена планом шт[аба] Зап. ОВО.

Аэродромы строят в усиленных темпах. Строят здорово, мобилизация сил огромная, но не поздно ли взялись? Зап[адная] Белоруссия, слава Богу, два года наша. Почему мы до сих пор задним умом крепки? Полякам я не верю. Они ненавидят и нас и немцев…

* * *

Следующая страница – война. Первый день. Короткая запись о той заминке, которая была вызвана приказом не поддаваться на провокации со стороны немцев.

Штаб 12-й авиадивизии, в которой служил отец, находился в г. Витебске. Его в первый день не бомбили.

22.6.41. Восстановлено по памяти 15.4.42[1]

Весь день ходили и секретничали. Слово «война» боялись произнести, арестуют, мы же с немцами заключили договор. Какая дурацкая постановка агитации. Ждут, что скажет радио. Нам уже известно, что немец перешёл границу, бомбил наши аэродромы. А мы, командиры, молчим. Никаких мнений. Ходят, не работают, болтаются.

Жаба и кастрат Минков[2] наводит желание дать ему под зад и выкатить его из штаба, чтобы он и забыл, что когда-то был в Красной Армии. Какое ничтожество! С таким нач. штаба не повоюешь.

Можно слышать определение: «Хоть бы на время войны убрали эту трусливую жабу». На любое задание, в любое место, только не с кастратом военной мысли.

Штаб перебазировался в Поставы. Группа – Епанчин, Гюппенин, мой пом[ощник] Федотов, комдив Аладинский.

4.7.41. Витебск

Испытывал приятное волнение и спокойствие. Немец движется на запад. Бешенковичи уже заняты. А у нас возмутительное вы-жи-да-ни-е с тем, чтобы в момент, когда огонь и сверху и, главное, с земли – удариться в панику.

Минков, как жаба, не ходит, а ползает. Его давит страх. Он почти не соображает. Он всех задёргал и заездил. В эти часы он проявляет мах. тупость и отсутствие воли. Он уже оцепенел от страха. Какая тупая личность и даже не личность, бесцветная жалкая фигура.

* * *

Да, видно, здорово этот Минков сидел у всех в печёнках! Но пройдёт ещё немало дней, прежде чем его снимут с должности.

Есть в этой записи один требующий пояснения момент. «Бешенковичи уже заняты» – это, можно было бы думать, о наступлении немцев. Но как тогда объяснить две первые фразы? При наступлении они двигались на восток. Скорее всего, это связано с нашим контрнаступлением в начале июля юго-западнее Витебска, когда 5-й и 7-й механизированные корпуса отбросили фашистов на 30–40 километров к западу в сторону Лепеля, Бешенковичей и Сенно. Это был кратковременный успех. Но – успех! Он здорово помог войскам, оборонявшим Витебск, и поубавил пыл у рвавшихся на восток немцев. После этой записи в дневнике опять долгий перерыв.

1941–1942

Лишь перечень населённых пунктов с датами позволяет представить, как двигался штаб 12-й авиадивизии. А двигался он, увы, на восток: за Витебск, Смоленск, Вязьму. Вот как это обозначено в дневнике:

26.6. Витебск.

27.6. Лес. 8 клм. с/в Витебска.

10.7. Лес. 10 клм. ю/в Демидова.

12.7. Стабна.

14.7. Ст. Кардымово.

15.7. Лес у д. Мясоедово, 8 клм. с/в Вязьмы.

* * *

С конца июля записи в дневнике становятся более регулярными.