Эхо преступления, или Интервью с Царевной

Фёдоров зашел в палату к Гордеевой Валерии и расстегнул наручники. Впервые он испытал неприязнь к человеку, хотя ему казалось, что имеет иммунитет к ядрёным эмоциям.

Валерия выглядела ужасно непривлекательно. Бессонная ночь оставила след на лице — прошлась, наступила и раздавила. Глаза впали. Не накрашенная бледнота, искривленная улыбка, самоирония давалась с огромным трудом. Повод для веселья пропал в ту секунду, когда она услышала выстрел и поняла, что убила человека, за которого боролась таким изощренным способом. Убрать соперницу — её цель. Приз борьбы — счастье. И неважно, что в её понимании счастье — это условия прежней жизни, до того момента, как они встретили Маргариту Белозёрову. Но убить Сергея…

За ночь она успела вернуться в нормальное физическое состояние, но умственное пострадало сильнее, врачам пришлось пичкать её успокоительными лекарствами, а полицейским пристегнуть к железной перекладине наручниками.

Фёдоров присел возле её кровати и выждал паузу, стараясь вызвать у задержанной когнитивный диссонанс. Ему необходим был результат, который можно добиться только при внутреннем конфликте. Он смотрел на Валерию и понимал, что столкновение противоречащих друг другу убеждений в её голове уже произошло. Она была напряжена, глазами пытаясь найти угол, который избавит от тревоги. Не находила. Ему оставалось подкинуть ей вариант решения проблемы, и она схватится за него.

— Советую говорить правду — начал майор Фёдоров.

— Правду трудно скрыть.

Она смотрела, как он подготовился записывать. Его напарник — она видела его несколько раз в деревне — установил штатив, подключил камеру.

Валерия всю ночь судорожно искала возможность оправдать себя перед полицией. Несколько раз ей казалось, что она нашла лазейку, которая спасёт её от тюрьмы. Но включив логику и трезвый взгляд на ситуацию, понимала, что оправдание ей не светит. Одно дело преследовать свою соперницу и покушаться на её жизнь и совершенно полярно — убийство Оксаны, даже по ошибке, и застрелить Сергея. Наказание ей не избежать.

Не помогло даже решение нанять самого высокооплачиваемого адвоката. Хотя мысль искромётно воплотилась в образе уверенного мужчины в дорогом костюме, с дипломатом из кожи крокодила и авторучкой за миллион рублей. Для такого самый страшный позор — проиграть дело. Оставалось только найти его. Преувеличенная доля надежды согревала и не давала сойти с ума этой ночью.

— Мы знаем правду. Или вы думаете, мы в камуфляже пришли к Сергею Гордееву ночью с дружеским визитом, вышибали двери, а в руках вместо тортика автомат. Но хочу дать вам шанс. Поверьте, на суде это зачтется. Рассказывайте.

Он разрешил ей принять правильное решение, и она ухватилась за него. Не сказать, что с огромным удовольствие, но с надеждой на то, что внутренняя борьба прекратится. Хотя бы на несколько дней.

— Несколько месяцев назад моему другу Николаю не повезло, он попал в тюрьму, а мне не повезло еще больше — я осталась без мужа. Сергей решил со мной развестись. Я ведь очень богатая женщина. На меня записан многомиллионный бизнес. Вот и всё. На этом радость заканчивается. Дело в том, что я не умею управлять компанией и организовывать дела так, чтоб много миллионов продолжали крутиться в сфере финансов и приумножаться, а не растворяться в яме производства. Когда Сергей уехал, бизнес работал по инерции. Но вскоре я поняла, что расчетный счет худеет. Я понимаю, что любое вложение в товар, может вскоре вернуться деньгами, но я не могу так рисковать, а вдруг существует незримая схема прибыли. Существует или нет, в любом случае я в этом ни-че-го не по-ни-маю.

Последние слова она эффектно прокивала, подтверждая.

— Оказалось, что я даже продать ничего не могу. Не умею. Ценовая политика на товар играет независимо от производства и затрат. Я вообще не понимаю с чего они складываются. Этим всем занимались Сережа и Николай. Нет, я, конечно, понимаю, вы можете сказать, что всему можно обучиться. Но я возражу — у меня не было времени. Где-то в глубине души я понимаю, что процесс производства занимает не один месяц, а деньги утекают каждый день. Поэтому я решила любой ценой вернуть Сергея.

— Николая вернуть было бы сложно — согласился полицейский — лет через шесть по УДО. Я ознакомился с делом, по которому ваш друг попал в тюрьму.

Если бы не угрюмые стены больничной палаты, она бы смогла оценить шутку, но игривое настроение пропало в ту минуту, когда на ней защелкнулись наручники. Она тяжело вздохнула.