Экологические поселения

Рабочих мест в посёлке практически нет за исключением работы в социальной сфере и на лесозаготовках. Несколько учителей в школе тоже являются городскими мигрантами, бывшими участниками инициативы создания экопоселения. То, что экопоселение до сих пор не создано, респондент объясняла так: «У меня был, например, положительный опыт, у нас была очень хорошая туристская группа. Понимаешь, настолько все друг друга понимали, что я, честно говоря, удивлялась, как это происходит. Никого не надо было ни заставлять, ни уговаривать. Все сразу знали, что делать. А тут народ приезжал из Краснодара, Москвы, Сумы и других городов, интересовался, много было народу. Но чаще всего, посмотрев на такую общину, решали, что нет, это не подходит. Потому что не было вообще никакой организации. И одновременно не было общего сознания».

Респондент добавила, что её раздражало, когда жители «Сахрайского дома» разговаривали целыми ночами, а днем спали. Она считает, что в сельской местности надо трудиться днем, а не вести долгие разговоры по ночам.

Второй респондент, тоже женщина (около 45 лет), рассказала, что приехала одной из первых из города Сумы, привлёченная инициативой создания экопоселения. «Идеи как таковой не было. Здесь было ощущение свободы. Мне хотелось расширения своего жизненного пространства. И каждый потянул свои хвосты, к каждому приезжали его друзья, гости, и тоже влюблялись в Сахрай, и кто-то переезжал. Так за мной пошли мои сумские хвосты. Там за кем-то владимирские, там ростовские. И, прожив здесь год, мы увидели, что домов уже много».

Сейчас она живет вместе с мамой и дочкой, муж её тоже отправился на заработки и давно не появлялся. Ведёт хозяйство и зарабатывает на жизнь изготовлением украшений из глины и кожи, которые раз в месяц выставляет на продажу в Краснодаре.

К этой женщине нас проводила дочь первого респондента. Сама она с ней не общается: «Я раньше никогда не общалась с курящими людьми, то есть это меня вообще убивает просто. Собственно, с этого мой раскол с ними и начался. Я не могу переносить курящее общество».

Вместе с тем, их дочери дружат. Эта небольшая зарисовка взаимоотношений двух респондентов наглядно иллюстрирует причины неуспешности создания экопоселения в Сахрае: приезжали люди с разными взглядами и повседневными практиками, не было чётко выработанных норм поведения.

Дом второго респондента стоит на пригорке, на большом участке с прудом. Экологические практики выражены, в основном, в минимизации потребления и отходов. Она тоже не держит скот, так это не даёт возможности выезжать из посёлка. Из домашних животных у неё только две собаки и кот. Им идут все пищевые отходы, в том числе отваренная овощная кожура. Дом оформлен художественно, но тоже очень бедный. Воду она берёт в колодце рядом с её участком, носят с дочкой. В доме тепло, печь топит сухими дровами. Респондент рассказывала, что в начале отношения между поселенцами и местными были напряженные. Местная молодежь не понимала мотивов переселения, а предполагала, что мигранты от чего-то скрываются или что-то замышляют, были конфликты и столкновения.

Все переселенцы пробовали заниматься ремеслом и развивать мастерские, но почти все эти попытки оказались неудачными. Также почти все переселенцы пытались работать в школе: «Если бы все не уезжали, оставались, то какая бы у нас сейчас была школа! У них кишка оказалась тонка» (женщина, около 45 лет). Потом она призналась, что и сама чуть было не уехала два года назад в город, но её отговорила дочь. Основным аргументом, побудившим её остаться, было сознание того, что в посёлке Сахрай более безопасная социальная и более здоровая экологическая ситуация, чем в городах.