Экономика для обычных людей: Основы австрийской экономической школы

Модно сочувствовать фермерам, переживающим трудные времена. Но поддержка их бизнеса просто пустая трата ограниченных ресурсов. Закон сравнительных преимуществ говорит нам, что для этих ресурсов в экономике есть некое другое назначение, для которого они, по мнению потребителей, подходят больше.

Единственно, что можно сказать определенно, это то, что произошло относительное изменение цен. Бушель пшеницы приносит на несколько долларов меньше, однако, с другой стороны, на доллар теперь можно купить больше пшеницы. Для владельцев пшеницы это убыток, но тем, кто владеет долларами (или любым товаром, цена на который не снижается вместе с ценой пшеницы), это на руку. Постоянное корректирование цен участниками рынка, позволяющее уравновешивать предложение и спрос, выражает суть рыночного процесса. Трудно сказать что-либо определенное по поводу того, «все» ли при новой конфигурации цен станут богаче, чем они были прежде. Однако можно с уверенностью сказать, что большинству людей попытки государства сохранить старые цены вопреки новой конъюнктуре спроса и предложения пользы не принесут.

Или давайте рассмотрим такой факт, как непрерывное снижение цен на персональные компьютеры в течение 20 лет. Экономисты провозгласили (и вполне обоснованно!) это явление символом удивительных возможностей рынка. Несомненно, производители компьютеров были бы не прочь наблюдать и тридцатилетний рост цен на свою продукцию. При этом я не слышал, чтобы кто-нибудь из экономистов беспокоился об исчезавшем богатстве, когда стоимость моего старого компьютера «Некст Уоркстейшн» постепенно упала до нуля. Снижение цен произошло из-за того, что на рынке появились более благоприятные возможности. Иными словами, по мере снижения цены мы становились богаче, а не беднее.

Так почему же столь многие экономисты переживают, когда падение цен происходит на рынке акций, а не на рынке сельскохозяйственных товаров или персональных компьютеров? Когда падают фондовые индексы, мы только и слышим встревоженные возгласы об «исчезновении богатства». Внешне это выглядит слишком очевидным, чтобы возражать. Когда в 2000 году индекс NASDAQ скатился с отметки 5100 до 2400, общая капитализация индекса сократилась более чем на 3 триллиона долларов. Создавалось впечатление, что все это богатство просто растворилось в воздухе.

Однако, как мы уже выяснили, такое представление возникает в результате путаницы между денежными ценами на товары и объемом богатства в экономике. Падение индекса NASDAQ не сравнивало с землей здания и не выводило из строя станки. Америка точно так же изобиловала фермами, складами, железными дорогами и нефтяными скважинами, как и тогда, когда индекс NASDAQ находился на пике. Крах «доткомов» не лишил программистов знания языка Джава. Некоторые компании действительно закрылись. Но это были те компании, продолжение деятельности которых в свете новой рыночной конъюнктуры выглядело неоправданным.

Снижение курсов акций означает перераспределение богатства. Те, кто хранил наличные деньги, облигации или золото, стали теперь богаче, поскольку их активы позволяют им купить более значительную долю участия в различных корпорациях. Те, кто не располагал в большом количестве акциями компаний, которые, по их мнению, были переоценены, тоже стали богаче. Самая многочисленная группа, чье благосостояние повысилось за счет падения фондового рынка, — это потребители, не владеющие активами. До спада на фондовой бирже владельцы крупных пакетов акций, ощущая себя состоятельными людьми, взвинчивали цены на различные товары — дома, услуги плотников, водопроводчиков, массажистов, помощь по дому, обучение в частных школах и т.д. После падения рынка они уже не могут предлагать такие цены (потому что стали беднее), тем самым делая эти товары и услуги более доступными для других.

Призывы к государству остановить падение курсов акций — это такие же ходатайства группы, преследующей узкокорыстные интересы, как и попытки фермеров поднять цены на пшеницу. Владельцы акций рассчитывают на то, что у них есть право на постоянный рост цен на их активы, и требуют от государства вмешаться, когда эти расчеты себя не оправдывают.

Обычно требование о вмешательстве принимает форму призыва: «Понизить процентные ставки!» Однако подобное изменение ключевой рыночной цены не привносит в экономику ни единого нового товара, просто перемещая богатство из рук тех, кто намеревается ссужать деньги, в руки тех, кто намеревается их занять.

Стоимость ценных бумаг должна в конечном счете основываться на их потенциальной будущей доходности. Несмотря на то, что производительность в США выросла и мы вправе были ожидать повышения будущих доходов от акций, этим объясняется лишь незначительная часть 85-процентного роста индекса NASDAQ в 1999 году и его дальнейшего 20-процентного повышения в начале 2000 года.