Эксфэр (СИ)

— Успею, — сказал он и добавил: — Давайте всё-таки попьём чаю. Торт уже который день в холодильнике лежит.

В понедельник, на следующий день, случился тот самый «суд» Маркуса, о котором говорила Флора: похищенных политиков заставили признаться в преступлениях, а затем казнили через повешенье. Главная неприятность заключалась в том, что у «Лотоса» были документы и факты, которые подтверждали всё сказанное, — даже у меня не возникло сомнений в правдивости признательных показаний. Но, несмотря на трагичность ситуации, это должно было сыграть мне на руку в разговоре с Гаранкиным.

Я абсолютно точно знал, что он будет заинтригован, и потому совсем не удивился положительному ответу — уже в среду я направился в главное здание ФСБ.

— Только без неожиданностей, — попросил Муслим, идя со мной по коридору. — Я за тебя поручился.

— Всё будет нормально.

Мы дошли до кабинета Гаранкина и остановились. Я краем глаза посмотрел на двух сотрудников, сопровождавших нас, и спросил Муслима:

— Что дальше?

— Заходи, а я подожду здесь.

Я коротко постучал и, открыв дверь, вошёл внутрь. Меня встретила улыбчивая секретарша:

— Здравствуйте.

— Добрый день, я к Владимиру Вячеславовичу.

Не спросив ни моего имени, ни моих документов, она подняла трубку стационарного телефона, что-то нажала и сказала:

— Владимир Вячеславович, к вам посетитель.

Я машинально усилил слух, и до меня донёсся голос из динамика:

— Пусть войдёт.

— Проходите, он ждёт вас.

Я благодарно кивнул и вошёл в следующую дверь. Гаранкин сидел за своим столом в одной рубашке и перебирал какие-то документы. На его сосредоточенном лице, покрытом морщинами, отпечаталась усталость. У него были седые редкие волосы, худощавое телосложение и выделяющийся шрам под глазом.

Он что-то пробурчал себе под нос и, не отрываясь от бумаг, спросил:

— Свободу выторговывать пришёл или за медалями явился?

— Ни за тем, ни за другим.

— Даже так… — Гаранкин поднял глаза и выпрямил спину. — И чего же ты ко мне пришёл?

— У меня к вам предложение.

— Единожды проинформировал ФСОшников и решил, что теперь все будут смотреть тебе в рот? За тобой тянется шлейф бунтарства и уголовщины, сынок.

— Я честен перед самим собой, — спокойно произнёс я. — Ваше мнение меня не волнует.

Гаранкин, несмотря на пожилой возраст, резво поднялся на ноги и хлопнул по столу:

— Нахальный мальчишка!

Судя по взгляду, он ожидал, что я буду перед ним заискивать. Он вышел из-за стола, без боязни подошёл ближе и неприятно ткнул меня пальцем в грудь:

— Один мой приказ, и тебя упекут в тюрьму до конца твоих дней.

— Владимир Вячеславович, мы оба понимаем, что вы не в силах арестовать меня, — сказал я. — И вы прекрасно знаете, почему я сбежал. Давайте оставим пустые разговоры. Хотя бы ради безопасности нашей страны.

Услышав последние слова, Гаранкин нахмурился ещё сильнее, и, помолчав, вернулся к столу. Схватив графин с водой, он наполнил стакан, сделал пару глотков и негромко сказал:

— У тебя две минуты.

— Я прошу раскрыть перед общественностью всю доступную информацию о «Лотосе» — в том числе детали миссий и фотографии.

— Что ты сказал? — Он повернулся и посмотрел на меня, как на дурака.

— То же самое должны сделать остальные страны, поэтому с ними надо провести переговоры.

— Как ты себе это представляешь?

— Выложите материалы в интернет, — произнёс я. — Люди должны видеть все ужасы, которые сотворил «Лотос».

— Это ни к чему не приведёт, — сказал Гаранкин. — Мир уже осведомлён о том, на что они способны.

— Я понимаю, вы боитесь раскрыть правду, потому что и к вам возникнут вопросы, но сейчас это необходимо.

— Мы не в силах справится с их народной поддержкой. Оглянись вокруг: они уже безнаказанно устраивают резню среди политиков и завоёвывают лишь больше доверия!

— Мир не видел, что они делали с простыми гражданами, — сказал я. — А самое главное — этого не видели другие эксфэры.

Гаранкин с интересом глянул на меня, и я продолжил:

— Сотни… тысячи эксфэров следят за происходящим и не знают, чью сторону принять: с одной стороны Маркус, играющий роль Робин Гуда, а с другой — государственные СМИ, путающиеся в собственных утверждениях. И это не считая того, что в «Лотосе» есть эксфэры, которые служат по принуждению.

— Допустим, мы сделаем, как ты просишь, но что дальше? Думаешь, все разом возьмут да побегут спасать задницы политиков?

— Это им решать. Мне лишь нужно, чтобы в информационном поле появилась реальная противоборствующая сила с конкретными и правдивыми фактами. Когда придёт время, я раскрою свою личность и перетяну сомневающихся эксфэров на свою сторону.

— На свою сторону?

— Третья сила.

— Сынок, ты себя переоцениваешь.

Я промолчал, и Гаранкин сказал:

— Ты едва ли сможешь справиться с шестёрками Маркуса, но при этом собираешься бросить вызов ему самому. На что ты рассчитываешь?

— Там, на Красной площади, это я ударил по куполу молнией.

— Что ты сказал?

— Я универсальный эксфэр, — произнёс я. — Такой же, как и Маркус.

— Что за вздор?

— Я умею впитывать чужие способности.