Эксгибиционист. Германский роман

Вскоре после расписывания тюрьмы директор цугского музея Маттиас Хальдеманн, автор вдумчивой книги о творчестве Кандинского, прибыл в Москву с ясно сформулированной целью – посетить Мавзолей Ленина. Рано утром мы с Маттиасом оказались на Красной площади. Несмотря на рассветный час, мы увидели длинную очередь желающих попасть в Мавзолей. Мы встроились в эту очередь, настроив себя на долгое и терпеливое ожидание. Но нам не пришлось отточить наше долготерпение. Внезапно мы увидели яркую и отчасти даже гротескную фигуру, которая вальяжно продвигалась вдоль очереди.

Виктор Пивоваров и ПП на выставке «Отец и сын». Кунстхаус Цуга. 1999 год

Борис Гройс и ПП на «Выставке одной беседы». Кунстхаус Цуга. 2001 год

Это был, вне всякого сомнения, американский ковбой, типичный представитель мира Дикого Запада – в широкополом стетсоне, в красном шейном платке, в клетчатой рубахе и кожаной жилетке, в скрипучих мокасинах и кожаных штанах с бахромой. Короче, полный ковбойский прикид – вот разве что без тяжеловесных кольтов на бедрах. Вдруг мы осознали, что его бронзовое лицо смотрит именно на нас прямым и честным взглядом своих безоблачных глаз. Он подошел к нам и заговорил, изъясняясь на том самом американском английском, на котором говорят в прериях. К нашему изумлению, он предложил нам за некий ризонабл прайс провести полную экскурсию по Мавзолею и прилегающему кладбищу возле Кремлевской стены. Причем без всякой очереди. Этот человек рассказал, что он этнический белорус, родился в Нью-Джерси. И всю жизнь прожил там, но вот уже пару лет тусуется в Москве, промышляя кремлевскими экскурсиями. Мы, конечно, согласились на его предложение. Двести баксов, кажется. Так я второй раз в жизни увидел Ленина. Ковбой-белорус бойко комментировал мумию на загорелом языке прерий.

Явление кремлевского ковбоя в начале нулевых годов показалось мне символичным. Мы вступали в десятилетие, прошедшее под знаком медитации на американские стереотипы. До сих пор помню его светлоглазое лицо, чем-то похожее на лицо актера Рутгера Хауэра.

Глава тридцать пятая

Потсдам

Итак, всё в очередной раз изменилось. Девяностые закончились, начались нулевые. В момент их наступления Ельцин произнес скрипучим голосом: «Я ухожу…» Это было в канун нового, 2000 года. Было ощущение, что Дед Мороз, который должен приходить на Новый год, вместо этого вдруг, наоборот, взял и ушел. Но окончательное наступление нулевых произошло после 11 сентября 2001 года, когда два серебристых самолета врезались в два небоскреба. Близнецы обрушились. Шизопринцип был низвержен – и это принесло земному шару новые бесчисленные страдания. Инспекция «Медицинская герменевтика» закончила свое существование. Группа испустила дух в возрасте подростка, но осталось ощущение, что прожила эта группа несколько столетий, настолько дикое количество всего было создано, сказано, придумано, испытано, написано, инсталлировано, нарисовано, выставлено, испробовано, первооткрыто, изобретено, выхохотано, выкурено, выпито, вколото, съедено, выебано, проглочено. Долго еще, надо полагать, мифические исследователи исследователей будут разгребать последствия этого феномена под названием МГ. Отголоски нашей деятельности звучат в самых разных сферах, включая (естественно) сферы незримые и таинственные. Самые различные и никак не совпадающие между собой образы нашей группы зеркальными осколками сверкают в зеленых водах коллективного воображения. Нас описывают то в виде высоколобых философов, придумавших совершенно непрозрачную и предельно сложную систему терминов и понятий, то мы предстаем в образе пронырливой арт-мафии, в чьих подводных щупальцах долго то ли задыхался, то ли резвился московский арт-мир. Горжусь замечанием одной английской журналистки, написавшей, что наша группа на семь лет затормозила вхождение российского искусства в интернациональный контекст. Эти слова ласкают мое смешливое сердце! Иногда описывают нас в виде конченых джанки, чуть было не затащивших художественный мир в пучину бездонных галлюцинаций. Видят в нас то хитрецов, то невменяемых, то невменяемых хитрецов. Ну, собственно, всё, что говорят о МГ, могут сказать и говорят обо мне. В любом случае группа МГ произнесла вслед за Ельциным: «Я ухожу…» – и исчезла, оставив на память широкому и узкому читателю роскошный подарок – двухтомный роман «Мифогенная любовь каст».