Эксгибиционистка. Любовь при свидетелях

Мисс Престон ни на секунду не задумалась о побуждении, лежавшем в основе обнаруженного вдруг Мерри трудолюбия и прилежания. С ее точки зрения, трудолюбие, откуда бы оно ни проистекало, и прилежание, на что бы оно ни было направлено, были безусловными добродетелями. Они представлялись ей естественными свойствами души, и потому она считала их подобающими и желательными для всякого человеческого существа. Мерри выказала приверженность этим свойствам — следовательно, полагала мисс Престон, Мерри исправилась.

Однако в действительности трудолюбие Мерри, ее настойчивое стремление завоевать любовь преподавателей и соучениц, как и демонстрация ею всех добродетелей, составлявших моральный кодекс мисс Престон, явились проявлением чего-то такого, что было сродни холодной ярости.

Мерри продолжала делать успехи на протяжении целого года, получала всевозможные призы — ведь, в конце концов, она была девочка очень неглупая — и весной написала отцу письмо, испрашивая согласия провести очередное лето с матерью. Она привела кучу разумных доводов, и вообще это письмо отличалось добросердечием, тонкостью чувств и обезоруживающей искренностью, Мередит был ошарашен. Мерри не только просила его позволения провести лето с Элейн, что само по себе было оскорбительно — он словно получил от дочери пощечину. Однако она написала об этом твердо, тоном, не терпящим возражений. Он сильно огорчился и решил, что утратил Мерри, и ругал себя за то, что оставался безучастным, пока она, взрослея, теряла себя — свою детскую непосредственность, живость, простодушие. И чувствовал страшные угрызения совести, чего Мерри как раз и добивалась.

И вот в начале июня она отправилась в Лос-Анджелес. Элейн и Гарри встречали ее в аэропорту, с ними был Лайон. Первым Мерри узнала Гарри. Он почти не изменился, только чуть пополнел, чуточку седины прибавилось на висках, но в общем он был все такой же, А вот мать постарела. За семь лет разлуки она превратилась в пожилую нервную женщину, худощавую, если не сказать высохшую. Лайон, конечно, был совсем другим. Когда она сбежала в Нью-Йорк, ему было пять лет, а теперь — двенадцать. Он вытянулся и в нем уже угадывались черты будущего красавчика.

Мерри помахала им рукой и, расталкивая пассажиров, бросилась к матери, поцеловала ее, потом Лайона, потом Гарри. Гарри и Элейн в один голос стали восхищаться красотой Мерри, обращаясь не столько к ней, сколько друг к другу. Она даже немного смутилась. Лайон же лишь ухмыльнулся, что она снесла без обиды, и предложил получить багаж Мерри. Это было вполне разумное предложение. Из самолета багаж доставляли целую вечность, и Мерри вдруг поняла, что — пусть такое сравнение несправедливо, но неизбежно — жизнь и впрямь была бы куда легче и проще, если бы она была организована так, как жизнь ее отца, когда вокруг суетятся какие-то люди, которые не только получают багаж, но и заботятся о всяких мелочах быта и формальностях, избавляя тебя от этих мелочей. Но она также поняла, чего ей хотелось на самом деле — просто поскорее со всем разделаться в аэропорту, сесть в машину и увидеть их новый дом, узнать, наконец, как они тут поживают. А что можно сказать об этом на аэровокзале?

Дом, стоявший на вершине холма в Пасифик-Пэлисейдз, оказался очень комфортабельным: довольно просторный, старой постройки, с громадной круглой башней. По всему было видно, что Гарри Новотный процветает и пользуется благосклонностью общества. Теперь у него было постоянное телевизионное шоу с говорящими собаками, лошадьми, черепахами и мулами. Ему просто везло: он всегда появлялся в подходящее время с подходящим предложением, со своим небольшим капиталом, который умудрялся выгодно вложить и извлечь прибыль. Пятьдесят тысяч, которые семь лет назад Джеггерс послал Новотным, с тех пор дали значительный прирост. Мерри была приятно удивлена и даже заинтригована. Она уже не могла припомнить, отчего это ей взбрело в голову убежать отсюда. Она раздумывала, что бы у нее была за жизнь, останься она с ними. Все в жизни кажется таким прихотливым, таким случайным.

Сначала она с ними хорошо ладила. Мать обрадовалась ее приезду, была нежна с ней, обо всем расспрашивала. Мерри заметила, что мать слишком много пьет, но, похоже, никогда не бывает пьяной. Только ближе к вечеру она с трудом держалась на ногах. Гарри, правда, старался компенсировать этот досадный огрех. В общении он стал куда более приятным, любезным и вальяжным, по сравнению с тем, каким она его помнила.

Он водил ее в свой зверинец смотреть на животных. Они катались на лошадях вдоль океана. Как-то он принес домой мешок угля, и во дворе поджарил говядину на решетке, чего, по словам Лайона, уже давным-давно не делал. Ясное дело! Он старался вовсю угодить ей и доставить удовольствие.