Читаем Экскурсия в прошлое полностью

— А ещё, когда мы жили напротив двадцать шестой школы, был во втором районе овощной магазин. Мы с другом, когда нам было по 5–6 лет, бегали туда к его мамке Оле, которая там продавщицей работала. Она была в эдаком накрахмаленном колпаке, улыбалась, вытирала нам сопли и доставала из бочки по парочке солёных огурчиков, да с хлебушком. И мы счастливые вприпрыжку бежали опять по сугробам к дому, мимо аптеки, гастронома, что напротив спортзала «Горняк»… Это и было ПОЛНОЕ СЧАСТЬЕ…

(Фото № 30 — 2-ой м-р, здесь смыкаются Северное и Западное кольцо)

— А мы любили оленинку сырую, замороженную, нарезать тонкими ломтиками, обмакнуть в уксус и на чёрный хлеб с маслом. Обалдеть какая вкуснятина.

— И вообще это детство, а детство это самое-присамое лучшее, что с тобой может быть, особенно наше мороженое за 20 копеек и крем-сода по 10 копеек.

— А наша кондитерская «Лакомка», что была рядом с нашей школой номер 5! Вкуснота, а не воспоминание!

— Как забыть старую лакомку на Ленина, там такой запах! У меня он и сейчас в носу при одном упоминании…

— А я помню кафе «Лакомка» на Воргашоре. Шла с музыкальной школы и всегда заходила. «Картошка», «Эклеры»… Теперь таких нет.

— Да, старая «Лакомка»!.. Это потом всякие «сластёны» появились, а тогда у меня самые любимые пирожные были трубочки со взбитым кремом, и фруктовые с ягодкой из компота в желе сверху. А «картошки», ребята! И кофе с молоком из гранёного стакана!!! Такой вкусный! А вкуснее коктейлей за 11 копеек, которые делали в любом гастрономе, я ничего и никогда больше не пила…

М-да!.. Опять коктейль… Нет, не помню я тех коктейлей. А когда, спустя несколько лет, попробовал, то очень не понравилось. Правда, дегустировал я, сей напиток, не в своём посёлке, а далеко-далеко, на юге, под жарким солнцем.

— Действительно: детство и Лакомка — вещи не разрывные. Ромовая баба! Такая мокренькая, пропитанная сиропчиком и стакан кофе с молоком. Предел мечтаний и сейчас… Аромат кофе и поныне щекочет ноздри.

— А вот ромовую бабу не помню, не покупала её, наверное. Зато кофе с молоком в Лакомке и пирожные бисквитные по 22 копеек — это да! С розочками!!

— Блин. Сижу, читаю и слеза пробила. Воркута это любовь навсегда! Я был там в декабре. Запах «Лакомки» ощущается на большом расстоянии, запах детства. Снежный городок возле Олимпии. Ночью, чтоб никто не видел мы с женой пошли кататься на горку, Это было незабываемо, экскурс в детство.

— А мне нравились многие тортики: «Наполеон», «Прага». Насколько я помню — дефицит. «Сказка» (рулетом) и «Трюфельный» украшенный квадратиками шоколада.

— О!!! Да!!! Торт «Ёжик»!!!

— А какие были эклеры. В Железногорске Курской области их называют «заварные», это конечно тоже правильно, но французское слово «эклер»… Да в те-то времена… А ещё продавали в магазинах кексы с изюмом, такими маленькими кирпичиками, больше я не видела такие кексы нигде. Я могу ошибаться, но, кажется, он назывался «Столичный».

— А магазин? «Уголёк» рядом, тоже славный магазин. Торт-сказка никогда рулетом не был, это бисквит такой формы, а в основном вы правы всё такое было вкусное, или это вкус детства.

— Вкуснее пирожных «картошка» нигде больше нет….

— А мне ещё очень нравились трубочки с кремом, правда, в середине чаще всего они были пусты.

— Желе, муссы разные, пирожные совсем крошечные продавались там.

— Запах дурманит ещё до двери, заходишь, полки со вкусностями, отражение этого изобилия в зеркалах и кажется такое громадное количество этого добра…

А «суворовские» печеньки кто-нибудь помнит? такие продолговатые склеенные две половинки с шоколадом сверху… А может кто-нибудь рецепт знает? у нас в «лакомке» на заполярном пекли… Вот до сих пор покоя мне не дают эти печеньки…

— Ой, я помню! А ещё масляные были с капелькой варенья в середине.

— Помню, мы с сестрёнкой остались одни на хозяйстве, питались исключительно суворовским печеньем, пирожными картошка, шоколадными тортами и запивали это дело лимонадом Буратино. Мням! Лакомка на Ленина была, там вечно очереди жуткие были, зато запахи какие, мама мия! Мой нос до сих пор помнит.

— Около тринадцатой школы, как я помню, в магазинчике продавали молочные продукты и хлеб, мы покупали очень вкусные сайки.

Лично мне как-то с сайками не повезло. Чаще всего я любил стоять у витрин, где располагались конфеты в ярких, красивых обёртках. Причём, мне больше нравились натуралистические виды. К примеру, очень нравилась обёртка конфет «каракум», «мишка на севере», «а ну-ка, отними!», «мишка косолапый» и другие. Глядя на верблюда, идущего по жёлтому песку пустыни, я воображал себя едущим верхом в голове каравана, изнывающего от жажды.

(Фото № 31 — Ул. Комсомольская, слева аптека в 3-этажном доме, дальше магазин)

Перейти на страницу:

Все книги серии Хроники миров

На пороге Галактики
На пороге Галактики

1993 год. Излом эпох…«Грубый материализм» — уступает место «чистой духовности», «простой мудрости древних», с раскрытием тайн и реальными чудесами. Совсем скоро. А пока что……Университет одной из республик СНГ. Студены ждут начала экзамена. Но тут — и с самой окружающей реальностью начинает происходить непонятное, превращая её в странную фантасмагорию…Оставшись в аудитории один, студент Кламонтов принимается размышлять: что это было? Но тут же мысли принимают иное направление: ради чего поступил учиться, какие цели ставил? Ведь кажется: происшедшее — это знак лично ему…Однако и это — лишь начало цепи мистических видений, встреч, дискуссий и размышлений о тайнах Бытия, через которые придёт он к своей истинной миссии…

Юрий Леляков

Фантастика / Социально-психологическая фантастика / Социально-философская фантастика

Похожие книги

Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары