Эксодус (Книга 1 и 2)

- Все в порядке, Марк... дай мне досказать. Я долго стояла и смотрела в это зеркало... не помню сколько. Я опустилась на самое дно. Ниже - уже некуда. В это мгновение я почувствовала, что больше не могу. Парень лежал в забытьи странно, я даже не помню, как его звали. Я видела его лезвия в ванной, я видела газ... Не помню, сколько я простояла у окна и смотрела с десятого этажа вниз на тротуар. Это был конец, но у меня не хватало сил принять его. И тут произошло что-то странное, Марк. Вдруг я поняла, что буду жить, жить без Тома и Сандры. И как только я это поняла, боль вдруг исчезла.

- Китти, дорогая моя! Я так долго искал тебя, мне так хотелось помочь тебе!

- Я знаю. Но я должна была сама справиться со всем этим; так, по крайней мере, мне казалось. Я вернулась к своей профессии и вся ушла в работу. Когда война кончилась, я приняла этот греческий детдом. Пришлось работать круглые сутки; это было как раз то, в чем я больше всего нуждалась: работать до изнеможения. Марк, я... я сотни раз принималась писать тебе. Но я почему-то ужасно боялась этой минуты. И я рада, ужасно рада теперь, что она уже позади.

- А я рад, что нашел себя, - сказал Марк. Она круто обернулась и посмотрела ему в лицо: - Вот это и есть история Китти Фремонт.

Марк взял ее за руку, и они зашагали по молу обратно к набережной. Из Дворцовой гостиницы слышалась музыка.

Глава 4

Бригадный генерал Брус Сатерлэнд, военный комендант Кипра, сидел за большим письменным столом в своем доме на улице Гиппократа в Фамагусте, в сорока километрах с небольшим от Кирении. Если не считать некоторых предательских признаков - начинающегося брюшка и седины в висках - он выглядел не старше своих пятидесяти пяти лет. Зато его выправка сразу выдавала военного. Раздался резкий стук в дверь, и его адъютант, майор Фред Колдуэлл, вошел в комнату.

- Добрый вечер, Колдуэлл. Уже назад из Кирении? Садитесь. - Сатерлэнд отодвинул бумаги, потянулся и положил очки на стол.

Он выбрал короткую английскую трубку с полочки и, погрузив ее в кисет, стал набивать табаком. Колдуэлл взял сигару, поблагодарил, и вскоре комната была вся в дыму. На звонок в комнату вошел слуга-грек.

- Джин и соду на двоих.

Сатерлэнд встал и вышел из-за стола. На нем была вельветовая домашняя куртка цвета бордо. Он удобно уселся в кожаное кресло у книжной полки, доходящей до самого потолка.

- Вы видели Марка Паркера?

- Да, сэр.

- Что вы о нем думаете?

Колдуэлл пожал плечами. - По виду к нему нельзя придраться. Он на пути в Палестину... Здесь он остановился, только чтобы повидаться с этой американской сестрой, Китти Фремонт.

- Фремонт? Ах, да, это та симпатичная женщина, с которой мы познакомились у губернатора.

- Я же говорю, сэр. По виду все это выглядит вполне невинно. Однако Партер - журналист, и я никак не забуду, какие он нам доставил неприятности тогда в Голландии.

- Ну, бросьте, бросьте, - ответил Сатерлэнд. - Все мы делали ошибки во время войны. Он просто случайно разоблачил одну из наших. К счастью, мы победили, и я не думаю, чтобы кто-нибудь помнил еще об этом деле. Принесли джин с содой.

- За ваше здоровье!

Сатерлэнд поставил стакан и погладил вислые, как у моржа, усы, Фред Колдуэлл не унимался.

- Сэр, - сказал он, - если Паркер что-нибудь почует и начнет разнюхивать, не считаете ли вы, что следовало бы поручить двум агентам Си-Ай-Ди следить за ним?

- Послушайте, Фред, оставьте Паркера в покое. Стоит только ограничить газетчика в чем-нибудь, и вы разворошите осиное гнездо. Репортаж о беженцах сегодня не в моде, и я не думаю, что лагеря здесь вызовут у него интерес. Тем более нам не следует возбуждать его любопытство, какими бы то ни было ограничениями. Ваш сегодняшний визит к нему был ошибкой.

- Но, генерал... после этой истории в Голландии...

- Принесите шахматный столик, Фредди!

Было что-то окончательное в том, как Сатерлэнд произнес "Фредди". Колдуэлл что-то пробормотал себе под нос, и они сели играть. Они сделали несколько ходов, но Сатерлэнд видел, что его помощник чувствовал себя не в своей тарелке. Он положил трубку и откинулся в кресле.

- Колдуэлл, я уже пытался разъяснить вам, что мы не содержим здесь концентрационных лагерей. Беженцы будут находиться в Караолосе только до тех пор, пока эти тугодумы в Уайтхолле решат, как им быть с мандатом на Палестину.

- Но ведь эти евреи такие вредные, - сказал Колдуэлл. - Все-таки немного доброй старой дисциплины, по-моему, не помешало бы.

- Нет, Фредди, в этом случае нет. Эти люди не преступники, и симпатии всего мира на их стороне. Наша с вами обязанность заключается в том, чтобы не было скандалов, побегов или еще чего-нибудь, что могла бы использовать против нас враждебная нам пропаганда. Вы меня поняли?

Колдуэлл не понимал. Ему казалось, что генералу следовало бы вести себя с беженцами гораздо строже, черт возьми. Но с генералами не очень-то поспоришь, если только ты сам не генерал повыше. Все это было так запутано, Колдуэлл сходил пешкой.

- Ваш ход, сэр, - сказал он.