Экспансия I

— Я оперирую именем Кристины Кристиансен, а хочу знать об этой женщине все. Кто санкционировал ее командирование в Мадрид на связь с Кемпом? Кто утверждал ее задание? Сколько времени ушло на подготовку? Какими вы пользовались источниками, ориентируя ее на работу с интересующим вас объектом?

Глядя на ожившее лицо Гаузнера, на его острые скулы, Роумэн вдруг испугался того, что Снайдерс сейчас брякнет его имя, а ведь он, именно этот Гаузнер, называл его имя Кристине, рассказывал о нем что-то такое, что получил в конверте, запечатанном сургучом, с грифом «совершенно секретно»; а что, если там была и моя фотография, подумал он. Что, если он уже догадался, что я и есть тот самый Пол Роумэн, к которому его агент так ловко подошла в Мадриде, разломав бампер своего арендованного «шевроле» о задок моей машины?

Роумэн поднялся, кивнул Снайдерсу:

— На одну минуту, пожалуйста, — и вышел из комнаты.

Снайдерс оглядел сейф, стол, все ли заперто, нет ли каких папок, вышел следом за Роумэном, не прикрыв дверь, посмотрел на него вопросительно, тот прижал палец к губам, взял его под руку и шепнул:

— Оставь нас двоих. И не вздумай произнести мое имя. Меня зовут Чарли, понял? Чарли Спарк, запомнил?

— Хорошо, — так же шепотом ответил Снайдерс. — Ты долго будешь с ним говорить?

— Как пойдет.

— Я буду к вам заглядывать, — сказал Снайдерс. — Я тебе подыграю.

— Как?

— Я знаю как, поверь.

— Хорошо, только не брякни мое имя, понял?

— Понял.

Роумэн вернулся в комнату, тщательно прикрыл дверь и только после этого посмотрел на Гаузнера, подумав, что он сделал ошибку, прервав разговор, ибо немец получил ту паузу на раздумье, которая была ему, видимо, крайне необходима...

— Итак, — сказал Роумэн, — я слушаю вас...

— Я продумал ваш вопрос... Простите, я не имею чести знать, кто вы и как вас зовут?

— Меня зовут Чарльз Рихард Спарк, я полковник американской разведки... Итак...

— Все-таки на этот ваш развернутый вопрос, мистер Спарк, я бы хотел ответить в присутствии Верена...

— Вас следует понимать так, что именно он санкционировал эту комбинацию?

— Я сказал то, что счел возможным сказать, мистер Спарк... Кстати, у вас нет в родстве мистера Грегори Спарка?

— Кого? — спросил Роумэн, чувствуя, как в груди сразу же захолодело. — Какого Грегори?

— Этот человек работал в Португалии под другой фамилией. Он интересовал абвер, поэтому я и спросил вас о нем.

— У меня нет в родстве никаких Грегори, — ответил Роумэн. — Я попрошу вас подробно рассказать о Кристиансен. Вы имеете право это сделать, никак не нарушая нормы офицерского кодекса...

— Да, пожалуй, — согласился Гаузнер. — Все относящееся к поре войны вы вправе знать досконально...

— А к нынешней поре? Я не имею права знать этого?

— Вы меня неверно поняли, мистер Спарк. Вы обязаны знать все и о сегодняшнем дне, но я готов помогать вам в этом деле лишь в присутствии генерала.

— Принято, — кивнул Роумэн. — Я слушаю.

— Фрейлейн Кристина Кристиансен на самом деле Кристина Эрнансен. Ее привлекли к сотрудничеству в сорок третьем, после ареста отца, профессора Эрика Эрнансена и матери, достойнейшей фру Гретты... Ее привлек Гаазе, затем ее работой руководил я... Она хороший человек, мистер Спарк. Мне было ее очень жаль. Я делал все, что мог, только бы помочь ей вызволить родителей из гестапо...

— К кому именно вы ее подводили?

— Нас интересовали группы террористов, которые блокировали порты... Они взрывали суда...

— Термин «террористы» к ним вряд ли приложим. Это были диверсанты, вас так надо понимать?

— В общем-то да, вы правы. Сейчас бы я назвал их именно так, но в те годы к ним относились как к террористам... Они взрывали суда, на которых находились не только солдаты, выполнявшие свой долг, но и мирные жители...

— Понимаю, — Роумэн снова кивнул. — Я понимаю вас... Она, эта Эрнансен, работала по принуждению?

— Нет, нет... Гаазе влюбил ее в себя, он значительно моложе нас с вами, ну, а потом началась профессиональная деятельность фройляйн Кристины... Я бы не сказал, что она работала по принуждению... Конечно, она норвежка, ей был горек выпавший на долю их страны удел оккупированной державы, но она делала все, чтобы спасти отца... Поначалу она не очень-то понимала свою работу... Так мне, во всяком случае, кажется...

— Она знала, что ей придется спать с теми, кого ей называли, во имя спасения отца?

— Да, это был главный рычаг...