Экспансия. Кречет

— Договорились.

— Все, я побежала, — вновь бросив взгляд на часы, сорвалась с места Березкина.

Нет, у нее точно моторчик в одном довольно интимном месте.

Семен стоял и с глупой улыбкой смотрел в за хлопнувшуюся за подругой дверь. Ну невозможно оставаться равнодушным, наблюдая за этим сгустком энергии и задора. И теперь она будет частью него.

Подумалось об этом с грустью. Нет, Лена милая, и очень может быть, что с ней он забудет Аллу, так и не сумевшую его простить, и все еще прочно сидящую в его сердце. Угу. Это дело такое. Враз не вырвешь. Не гвоздь застрявший в доске. Но с другой стороны, как говорится — клин, клином вышибают. И он был уверен, что Лена на эту роль подходит лучше всего. А любовь…

Говорят, что браки по расчету зачастую куда как крепче, чем по любви. Не может же она не понимать, что здесь и сейчас между ними состоялась самая обычная сделка. Ей стабильность, достаток и уверенность в завтрашнем дне. Ему, душевное равновесие. Если же это когда-нибудь выльется во что-то иное, он будет только рад.

До двух часов время прошло в праздном ничего неделании. Ну, если не считать утренний туалет, и завтрак в гостиничном кафе. Потом вышел на улицу, и доехав на метро до центра, бесцельно слонялся по Красной площади и Александровскому саду. Посетил Исторический музей. И все это время он постоянно посматривал на часы, отмеряя медленно текущее время.

Алле он позвонил ровно в два.

— Ало, это ты Семен? — Послышался голос бывшей жены.

— Да, я.

— Дети встретятся с тобой у нулевого километра.

— Это у Кремля?

— Ну, а где же еще. Надеюсь, ты узнаешь своих детей? — С сомнением и желчью в голосе, поинтересовалась она.

— Можешь быть уверенной. Когда они подойдут. Я в принципе как раз недалеко.

— Уже должны быть там. Они прямо-таки загорелись, когда узнали что ты жив. Убежали еще два часа назад.

— Понял, — порываясь закончить разговор, и поспешить к детям, произнес Семен.

— Кречет, только я тебя умоляю, не смей настраивать детей против меня. Я сообщила им, что мы расстались. Сказала, что за время расставания мы отдалились. Придерживайся этой версии. Давай, расстанемся так же как жили, без скандалов и нервотрепки.

— Не сомневайся.

Когда Семен уже приближался к бронзовой отметке на брусчатке, его начало трясти. Самым натуральным образом. А еще ноги отчего-то отказывались держать. Вот случись, прямо сейчас окунуться в гущу боя, он не испытал бы ни капли сомнений. Встреча же с детьми, его откровенно страшила.

Как оно все будет? Примут ли они его? Алла вроде сказала, что они убежали на встречу будучи в явном возбуждении. Но вдруг они пришли на место гораздо раньше. Он ведь раза три точно прошел мимо этого клятого нулевого километра. И народу там всегда было предостаточно, как и подростков. Ладно, они не узнали его, потому как после пластики его и мать родная не узнает. Но как они воспримут то, что он прошел мимо них, не признав своих детей?

— Настя, а может этот? — С сомнением произнес паренек облокотившийся на парапет выхода из подземки.

Лет пятнадцать, короткая стрижка, довольно высок для легко угадывающегося возраста, крепкого сложения. Сразу видно, что паренек вовсе не чужд спорту.

— Леш, ты чего. У отца конечно изменилось лицо, но рост-то ему точно не добавили, — возразила девчушка, на вид, чуть старше него.

— Ну, знаешь ли, сейчас рост и подкорректировать можно. Сколько народу ложатся под нож. Полгода, и несколько сантиметров в плюсе.

— Думаешь отец стал бы это делать? — С явной иронией, усомнилась она.

— Да кто же его знает. Нас же он бросил.

— Кто тебе сказал, что он нас бросил? Мама же ясно дала понять, что он был на выполнении правительственного задания, и пока они были порознь, успели отдалиться.

— И ты в это веришь? — Фыркнул подросток.

— Не всему, но да, верю. Вспомни, как нас похитили. Помнишь, как тот татарин говорил, чтобы мы вели себя тихо, и когда папа выполнит их требования, нас тут же отпустят?

— Я всего лишь на год младше тебя. Так что, все помню хорошо, — с явным недовольством буркнул паренек.

— Во-от. Требования этих уродов отец не выполнил. Вместо этого нас вытащил дядя Юра. Но папу объявили погибшим. Теперь мама говорит о правительственном задании. Улавливаешь, в чем тут суть?

— Не совсем.

— Какой же ты еще маленький и глупый, — с явным превосходством, произнесла девчушка.

— Ты поскромнее давай. Умница, разумница. Может еще и вспомнишь, кто с тобой дополнительно занимается по физике, математике и химии?

— Кто бы возражал. В точных науках, ты у нас впереди планеты всей. Экстерном прешь, как бульдозер, и не остановить. Но я-то тебе о житейских вопросах толкую. А тут ты, все такой же малыш.

— Еще раз скажешь, и я обижусь.

— На что, Леша? На правду?

— Правду? А кто Зуеву морду за тебя набил? Ой, кажется какой-то там малец.

— Угу. Малец. Скажешь, тоже. Косая сажень в плечах, — не без гордости окидывая взглядом младшего брата, произнесла она, чем заставила того зардеться от удовольствия.

— Так что там с родителями? — Все же поинтересовался Алексей.