Экспедиционный корпус

— Послушайте меня, я больше повторять не буду. Многие из вас, в том числе среди присутствующих здесь, финансировали революционные партии. Не знаю, чем вы были недовольны тогда и чем недовольны сейчас. Большевики, коих вы так же финансировали, провозгласили национализацию вообще всего и вся. Вы не довольны тем, что я что-то оставил вам?

Дельцы переглянулись. Некоторые опустили глаза.

— Так вы только скажите и я заберу вообще все, как это предлагают большевики. Вы ведь этого хотели, когда их финансировали, чтобы они согласно заповедям «Капитала» Маркса все у вас отобрали?

— Нет, не этого…

— А чего?

Промышленники молчали.

— Знаю я чего вы хотели, свергнуть царя и весь строй, чтобы по окончании войны не отвечать за свои махинации и откровенное воровство, ведь счет вам вполне могли предъявить. Перестарались только и вместо буржуазного правительства, что вас простило бы все грехи, пришли социалисты. Так вот, я это все знаю и закрою глаза, но… не дай бог вам что-то начать мутить, я не тиран Николай Кровавый, я вполне себе демократ, даже законы в России поменял с тех тиранических на вполне либерально-демократические: английские, немецкие, французские, американские. Конституцию скоро примем, как проведем Учредительное собрание, так вот, по этим самым либерально-демократическим законам, всякая деятельность направленная против законной власти и Конституции будет караться смертной казнью, как в благословенных САСШ. Так вот, только дайте мне повод и ни с кем из вас я цацкаться не стану, как это делал тиран Николай Кровавый. А посему, идите и не грешите.

«Мн-да, не успокоятся ведь, — подумал Климов, увидев обращенные на себя пару откровенно злобных взглядов. — Значит придется упокоевать».

— Николай Александрович, а вас я попрошу остаться, — остановил Второва Михаил, когда предприниматели стали расходиться.

— Не слишком ли… жестко, Михаил Антонович? — спросил он, после короткой паузы, кивнув в сторону закрывшейся за последним ходоком двери.

— А с вашей братией иначе нельзя, а то берега начинаете путать и терять со страшной силой.

— Это да… — криво усмехнулся он. — Так зачем вы меня задержали?

— Хочу, чтобы вы организовали реальный Комитет предпринимателей и вообще деловых людей, хотя бы по одному человеку от той или иной сферы деятельности. Ситуация сложная, условия для работы новые и чем дальше, тем больше станет возникать проблем во взаимоотношениях с властью пока все не устаканится, а чтобы все устаканилось как можно скорее с минимумом конфликтов, нужна быстрая и четкая обратная связь с обозначением проблемы и способов ее решения.

— Это правильно, — весомо кивнул Второв. — С обратной связью при царе обстояло не очень… При Владимире Николаевиче вздохнули свободнее, но потом снова все вернулось на круги своя.

— Это еще не все. Ваш комитет так же будет анализировать готовящиеся законы, что станут касаться предпринимательской деятельности на предмет скрытых проблем и вносить свои предложения.

— Уж мы напредлагаем! — самокритично заметил Второв и гулко засмеялся.

— Это я понимаю, — улыбнулся в ответ Климов. — Потому воли вам большой не дадим, все ваши поправки так же будут тщательно изучаться на предмет скрытых… скажем прямо, экономических диверсий, но это не значит, что к дельным мыслям не прислушаемся. Но если такие диверсии будут повторяться от раза к разу, то я вынужден буду распустить этот комитет. Я хочу, чтобы вы поняли, что богатеть можно и нужно вместе с государством, а не за счет государства. Это должно стать лейтмотивом предпринимательской деятельности в обновлённой России.

— Правильная идея… но не все это поймут и точно не сразу.

— Для особо непонятливых есть очень демократические законы, — улыбнулся Михаил.

На что Второв снова засмеялся. Он правильно оценил «шутку» про либерально-демократические законы, что пришли на смену прежним «тираническим». А уж какие они гуманные по отношению к неплательщикам налогов! А какие там сроки!!! Прям верх либерализма.

Коковцев кстати «ломался» недолго и на третий день согласился стать министром финансов.

Вслед за российскими промышленниками и купцами потянулись иностранные бизнесмены в том числе немецкие. Предприятия последних с началом войны были конфискованы и вот они пришли зондировать почву на предмет возвращения собственности.

В общем ничего против иностранцев Михаил не имел. Те же условия, что и для отечественных предпринимателей. С немцами сложнее и дело не только в том, что они являлись гражданами государства с которым только что воевали, а из-за аналогичной конфискации имущества российских владельцев в Германии.

— Так что нужен договор о взаимном возвращении собственности. И как только, так сразу, при этом вам желательно все же сменить вывеску…

Глава 28

40

А в начале апреля к нему заявился Парвус Александр Львович, он же Израиль Лазаревич Гельфанд.