Эксперимент

Тоби сразу его заметила: он стоял по другую сторону свежевырытой могилы, слегка наклонив голову и не сводя глаз с гроба. С гроба Роби Брэйса. Даже без привычного белого одеяния доктор Валленберг являл собой истинное воплощение сострадательного и благочестивого врача. «Какие нечестивые мысли он скрывает?» – думала Тоби. На лицах небольшой группы врачей и администраторов Брэнт-Хилла застыло одно и то же выражение, словно все нацепили одинаковые скорбные маски. Кто из них действительно был другом Роби? По лицам судить было трудно.

Казалось, Валленберг почувствовал взгляд; он поднял голову и посмотрел на Тоби. Несколько мгновений они глядели друг на друга. Затем он отвел глаза.

Холодный ветер обрушился на собравшихся, швыряя в яму пригоршни мертвых листьев. Дочка Роби заныла на руках у матери, но не от горя – ее раздражение было вызвано слишком долгим пребыванием в обществе взрослых. Грета опустила ее на землю, и девчушка тут же принялась носиться, хихикать и лавировать среди ног старших.

Священник был не в силах тягаться со смеющимся ребенком. Он смиренно поспешил произнести заключительные слова и закрыл Библию. Когда соболезнующие начали поочередно подходить к вдове, Тоби потеряла Валленберга из вида. Только обойдя могилу, она снова заметила его – он направлялся к припаркованным автомобилям.

Тоби последовала за ним. Ей пришлось дважды окликнуть Валленберга, прежде чем тот остановился и обернулся.

– Я почти неделю пытаюсь вам дозвониться, – сказала она. – Но ваш секретарь меня не соединяет.

– У меня много дел.

– Мы можем поговорить сейчас?

– Это не самое подходящее время, доктор Харпер.

– А когда будет подходящее?

Вместо ответа он развернулся и двинулся прочь. Тоби пошла следом.

– В Брэнт-Хилле два документально подтвержденных случая Крейцфельдта – Якоба, – проговорила она. – Ангус Парментер и Стенли Маки.

– Доктор Маки скончался от травмы.

– Но у него тоже была БКЯ. Возможно, именно поэтому он и выпрыгнул из окна.

– Вы говорите о неизлечимой болезни. Я что, должен раскаяться за свою халатность?

– Два случая за год…

– Статистический кластер. Здесь живет много народу. А в Бостоне и окрестностях – еще больше. Такие вещи случаются в больших населенных пунктах. Эти два человека оказались рядом по чистой случайности.

– А что, если это более опасная разновидность приона? Возможно, уже сейчас в Брэнт-Хилле есть новые носители.

Валленберг обернулся к ней с таким зверским лицом, что она отпрянула.

– Послушайте меня, доктор Харпер. Люди покупают места в Брэнт-Хилле, поскольку хотят освободиться от тревог и страхов. Они всю жизнь вкалывали и заслужили роскошь. Они могут себе это позволить. И знают, что получат лучшее медицинское обслуживание в мире. Не нужны им все эти сумасбродные теории о еде, зараженной смертоносным, разрушающим мозг заболеванием.

– Только это вас и заботит? Чтобы пациенты были свободны от мирских забот?

– За это они и платят. Если пациенты перестанут нам доверять, они начнут собирать вещи и съезжать. И Брэнт-Хилл превратится в город-призрак.

– Я не собираюсь уничтожать Брэнт-Хилл. Я просто думаю, что стоит проверять ваших постояльцев на предмет выявления симптомов.

– Подумайте о панике, которую может вызвать такое обследование. Наша еда безопасна. Гормоны для инъекций поставляются надежными фармацевтическими компаниями. Даже Министерство здравоохранения согласно, что для подобной проверки нет оснований. Поэтому перестаньте пугать наших пациентов, доктор Харпер. Иначе вам придется иметь дело с адвокатами.

Он развернулся и пошел дальше.

– А как насчет Роби Брэйса? – выпалила она.

– А в чем дело?

– Его убили сразу после того, как он узнал диагноз Маки. Меня это очень встревожило.

Ну вот, она сказала это. Открыто заявила о своих подозрениях. Тоби была уверена, что Валленберг станет защищаться.

Вместо этого он посмотрел на нее со зловеще-невозмутимой усмешкой:

– Да, я слышал, что вы уговаривали полицию взглянуть на дело под таким углом. Но они отбросили эту теорию, поскольку не нашли ни малейшей связи между этими событиями. – Валленберг немного помолчал. – Кстати, они задавали немало вопросов о вас.

– Полиция? Что они спрашивали?

– Знал ли я о ваших отношениях с доктором Брэйсом. Знал ли, что он привозил вас в клинику поздно вечером. – Его усмешка напоминала теперь хищный оскал. – Любопытно, как вас, женщин, тянет на черных мужиков.

Тоби вздернула подбородок – она была не на шутку рассержена. И сделала шаг навстречу Валленбергу – ярость гнала ее вперед.

– Черт вас возьми, вы не имеете никакого права так говорить о нем!

– Все в порядке, Карл? – проговорил кто-то.

Тоби резко обернулась и увидела стоящего неподалеку мужчину, высокого и почти совсем лысого. Того самого элегантно одетого человека, который стоял во время траурной службы рядом с Валленбергом. Мужчина смотрел на нее с некоторой тревогой, и Тоби поняла почему: ее лицо раскраснелось от злости, руки сжались в кулаки.

– Я невольно подслушал, – объяснил человек. – Позвать никого не надо, Карл?