Эксперимент «Ангел»

Уступ, на котором они стояли, широкой лентой огибал утес, плавно поднимаясь к плоской вершине. Тут и там словно чьей-то гигантской рукой разбросаны огромные валуны, и из-под них отчаянно тянутся к солнцу какие-то тщедушные полузасохшие растения.

Среди камней всюду, куда ни кинь взгляд, крупные птичьи гнезда, каждое диаметром фута в два. В каждом сидят солидного размера птенцы, страшные, еще не оперившиеся, с синей, едва покрытой пухом кожей. И рядом с каждым птенцом пара зловещего вида родителей, не отрывая круглых холодных глаз, с напряженным вниманием следят за Надж и Клыком.

— Они какой породы? — едва шевеля губами, спрашивает Надж.

— Железорудные ястребы-тетеревятники, самые крупные хищные птицы этих краев. Сядь, но только очень медленно. И никаких резких движений. А то от нас сейчас только чистые косточки останутся.

Стальные гнутые когти и клювы их соседей и вправду выглядят смертоносным оружием.

— О'ке-е-е-ей! Надж медленно опускается на колени, с трудом смирив животный инстинкт дернуться и сломя голову прыгнуть со скалы. Однако Клык не зря ее предупредил: или осторожность, или гибель.

— Ты думаешь… — начала было шепотом Надж, но Клык взглядом остановил ее и приказал молчать. Он тоже постепенно сполз вниз, сел на уступ и не отрываясь наблюдал за птицами.

Один из ястребов держит в клюве ногу косули, а птенец в гнезде отчаянно вопит и подпрыгивает, стараясь рвануть кровавую мякоть.

Минуты кажутся Надж столетиями. Сам посуди, дорогой читатель, из такой трещотки, как она, вопросы вечно сыпятся, будто из решета, а в попе, как говорится, шило. Так что сидеть молча и неподвижно для нее даже сейчас сущая каторга.

Краем глаза она замечает, что Клык осторожно расправляет крылья.

Головы ястребов как по команде поворачиваются в их сторону. И Надж, чуть не физически, ощущает на себе их холодные острые глаза.

— Это я нарочно. Пусть почувствуют мой запах, — произнес Клык, не разжимая губ.

Прошло немного времени, и ястребы, по всей вероятности, смирились с их присутствием. Теперь их можно рассмотреть получше. Все они один другого больше, один другого сильнее и один другого страшнее. Грудки и животы раскрашены белыми полосами, а крылья, размахом по меньшей мере футов в пять, такие же коричневые с ржавыми разводами, как и у Надж. Только ее крылья больше раза этак в два.

Наконец ястребиная жизнь пошла своим чередом: одни продолжают кормить своих птенцов, другие улетели за добычей, третьи возвращаются с охоты.

— Вот это да, — присвистнула Надж, увидев, как один ястреб бросил в гнездо еще извивающуюся змею. Родительская добыча так взбудоражила птенцов, что они, карабкаясь друг на дружку, — кто выклюет первый кусок — чуть не вывалились из гнезда.

Клык повернулся к Надж и удивил ее неожиданно широкой улыбкой.

Вообще-то ей было хорошо. Конечно, хотелось улететь, конечно, хотелось, чтоб поскорее вернулась Макс и чтобы было побольше еды. Но все равно так здорово сидеть здесь на солнце на вершине мира, наблюдать за огромными красивыми птицами и знать, что и у тебя есть крылья, готовые вот-вот поднять тебя в воздух.

И Надж даже захотелось остаться здесь подольше.

25

Но только не слишком надолго.

Надж грустно ковыряет болячку на коленке и, помолчав, поднимает на Клыка свои большие карие глаза:

— Ангел нас ждет. Она мне как младшая сестренка. Она нам всем как сестренка. Мы по ночам друг другу всякие истории рассказываем. Когда мы домой вернемся, …если без нее…. мне одной что ли придется в той комнате спать? Макс должна срочно вернуться. Она же Ангела в беде не оставит?

— Нет, не оставит. Смотри лучше, как вон тот большой ястреб с темной полосой крыльями работает. Видишь, он когда поворачивается, у него одно крыло совсем замирает, а другим он то туда, то сюда поводит — угол регулирует. Вот поворот у него и получается и быстрый, и плавный. Надо будет так же попробовать.

Надж никогда такой длинной речи от Клыка не слыхала. Она отыскала глазами ястреба, на которого показывал Клык.

— Ага, вижу, кажись, понятно, что он там делает.

Она едва успела договорить, как Клык сорвался с места. Его большие сильные крылья поймали воздушный поток, и он взмыл ввысь и закружил с ястребами в их птичьем балете.

Он улетел, а Надж не находит себе места. Ну куда только Макс запропастилась? Может, она ранена? Может, им с Клыком лучше вернуться и поискать ее? Вот Клык прилетит, она поговорит с ним об этом.

Однако у Клыка совсем другие планы. Он как раз промчался мимо, прямо вровень с пещерой:

— Давай, давай! Попробуй, потренируйся. Сразу полетишь, как горный орел!

Надж стряхнула с кофты шоколадные крошки. Он что, об Ангеле не беспокоится разве? Беспокоится, конечно. Просто виду не показывает. Она-то знает, Клык тоже любит Ангела как родную. Он и книжки ей читал, пока она сама не научилась. И даже теперь ее обнимает и утешает, когда Ангел из-за чего-нибудь огорчится.