Эксперимент «Ангел»

Или еще чего почище.

101

Через несколько кварталов мы свернули налево к Восточной реке. Напряжение внутри меня нарастает, дышать становится все труднее. С каждым шагом мы приближаемся к Институту, к разгадке всех наших секретов, к ответам на все наши вопросы.

Но вот в чем загвоздка: я совсем не уверена, хочу ли я знать эти ответы. А что если мои родители, так же, как родители Газмана и Ангела, сами добровольно сдали меня в Школу? Что если они были какими-нибудь монстрами? Что если они были простыми хорошими людьми, которым не понравилась крылатая дочка-мутантка? Короче, чем меньше знаешь, тем меньше головной боли.

Но так ли, иначе, мы идем вперед, и я внимательно оглядываю каждое здание. Снова и снова в ответ на немые вопросы ребят отрицательно мотаю головой — нет, не то. Проходим несколько длиннющих кварталов, и с каждым шагом нервы у меня и у всей стаи натягиваются все туже. Вот-вот лопнут.

Наконец Надж не выдерживает:

— Интересно, как этот Институт выглядит? Наверное, как Школа? Туда надо будет втихаря влезать? Или можно в открытую войти? А как, хотелось бы знать, они отделяют ирейзеров от остальных, нормальных людей? Какую о нас хранят информацию? Настоящие имена, даты рождения… Как вы думаете?

— Надж, заткнись, пожалуйста, уши вянут, — Игги, как всегда, на редкость тактичен.

Она замолкает и наглухо уходит в себя. Я обнимаю ее за плечи:

— Надж, понятно, что ты волнуешься. Мне и самой страшно…

Она улыбается мне в ответ. И в эту секунду я его вижу, здание по адресу: Восточная сторона, Тридцать Третья улица, дом 433.

Вот оно, здание из моего кошмара. Что ты на это скажешь, дорогой читатель?

Высокое, наверное, этажей сорок пять, слегка старомодное, с зеленоватым фасадом.

— Оно? — коротко спрашивает Игги?

— Оно. Вы готовы?

— Готовы, Капитан, — Игги поднимает руку в салюте.

Поднимаемся по ступенькам подъезда. Толкаем дверь-вертушку. Вестибюль сияет полированным деревом и начищенной до блеска медью. На гладком гранитном полу расставлены кадки с тропическими пальмами.

Клык показывает на стеклянную панель с названиями расположенных в этом здании контор и компаний и указателем их этажей и номеров офисов.

Никакого Института Высшей Жизни. И вообще никакого Института.

Нет, найти его здесь было бы слишком просто. Нам эту головоломку придется еще поразгадывать.

Тру лоб, ругаюсь про себя на чем свет стоит. Хочется вопить во все горло, плакать и топать ногами.

Но вместо этого я перевожу дух и пытаюсь хорошенько подумать. Указателей ни на какие другие офисы не наблюдается.

За стойкой приемной сидит женщина, перед ней включенный ноут. В углу стол охранника.

Вежливо — вежливей не бывает — обращаюсь к тетке:

— Будьте любезны, вы не подскажете, нет ли в этом здании компаний, не перечисленных в списке?

— Нет. — Она окидывает нас взглядом и продолжает печатать что-то крайне важное. Например, резюме для подачи документов на следующую работу.

Не успели мы отойти, как тетка вскрикивает от изумления. Оборачиваюсь. Компьютер у нее потух.

От недобрых предчувствий мне сводит желудок.

«Под каждой радугой найдешь горшочек золота» — огромные красные слова пробежали по экрану и взорвались тысячью мелких буковок, рассыпавшихся по черному полю.

Что еще за горшок с золотом? Какие-то детские сказочки.

Я буквально скрежещу зубами.

Не хватало еще гномов и Джуди Гарланд с ее песенками. Нельзя ли мне хоть раз прямую информацию получить? Без затей и шифровок. Куда мне! Мне все только тесты да головоломки отпущены!

Ммм… Под каждой…

— Скажите, пожалуйста, у этого здания есть подвал? — снова подкатываю я к тетке.

Она нахмуривается и ощупывает меня глазами:

— А кто вы, собственно, такие? Что вы тут разнюхиваете? — и поворачивает голову в сторону охранника.

Похожи они на ирейзеров? Безусловно, похожи. Тут все здание, наверно, кишит этими хищными волчьими мордами.

— Ничего-ничего, — бормочу я и подталкиваю своих к дверям. Охранник прыгнул было к нам, но как только мы проскочили вертушку, я воткнула в нее авторучку. Дверь заклинило, и он — ни туда ни сюда — застрял в одном из отсеков.

Обернувшись на бегу, вижу, как он бешено бьется за стеклом. Но посмотреть, чем кончится его битва, мне недосуг. Все шестеро, мы стремглав несемся прочь.

102

Знакомо тебе, дорогой читатель, ощущение, что у тебя горят легкие? Если не знакомо, беги побыстрей и подальше. Только не останавливайся. А там поговорим.

Где-то через шесть кварталов переходим на шаг. Никто, кажись, нас не преследует, ни полицейские машины, ни ирейзеры. Голова кружится и ужасно болит. Дайте мне, наконец, передышку от этой долбаной жизни.

Но видно, не я одна на пределе. Газман останавливается и без предупреждения с размаху бьет ногой в почтовый ящик:

— Сволочи, гады проклятые, ото всюду нас гонят. Никогда ничего не получается. У Макса голова лопается, Ангел Селесту свою дурацкую посеяла, есть нечего! Ненавижу, всех ненавижу!

Ни хрена себе выплеск! И у кого? У самого терпеливого, самого покладистого! Уж кого-кого, а чтоб Газа довести, надо хорошенько постараться. Подхожу, кладу ему на плечо руку, но он сердито ее стряхивает: «Отстань!»