Эксперт № 10 (2013)

Еще одним фактором, который в ближайшее время способен осложнить жизнь Бидзине Иванишвили и, соответственно, процесс российско-грузинского диалога, стало дело Гиви Таргамадзе

, которого обвиняют в финансировании российской оппозиции. «С 1 марта Гиви Таргамадзе объявлен в международный розыск по линии Интерпола для последующего его ареста и выдачи России», — говорится в официальном заявлении МВД РФ. Выдать опального, но все же грузинского политика по делу, которое в Грузии считается глубоко политизированным, Тбилиси не может — иначе противники премьера получат на руки серьезные аргументы для обвинения Иванишвили в предательстве национальных интересов.

В политическом поиске

Еще одной причиной стайерского развития российско-грузинских отношений стало желание сторон отложить в долгий ящик все вопросы, которые так или иначе касаются Южной Осетии и Абхазии, их юридического статуса. В первую очередь именно поэтому (а не из-за реакции Баку) восстановление абхазской железной дороги не станет делом ближайшего будущего.

Стороны пока ищут выход, который позволит Грузии не признавать независимость Цхинвала и Сухума, а России — сохранить их статус. Так, в российских и грузинских кругах сейчас очень популярна так называемая швейцарская формула: Грузия, Южная Осетия и Абхазия будут совместно реализовывать экономические и социальные проекты, а затем, после создания необходимой атмосферы доверия, сформируют некую конфедерацию наподобие швейцарской. Этот вариант действительно поможет обойти болезненный вопрос признания независимости Сухума и Цхинвала, однако в долгосрочной перспективе несет для Грузии серьезные риски. Прежде всего потому, что Грузия неоднородна и ряд других регионов страны (прежде всего та же Аджария) может также потребовать автономии. Кроме того, история показывает, что конфедерация (построенная даже не по этническому признаку, а по клановому), которая существует между двумя или более различными цивилизационными проектами с высоким уровнем пассионарности, обычно долго не живет. Брать как пример удачной конфедерации Швейцарию не стоит — хотя бы потому, что в таких условиях она прожила менее века (между Бисмарком и Жаном Монне). Риски могли бы быть, конечно, нивелированы за счет наднациональной региональной интеграционной модели, однако представить себе такую интеграцию в пределах нынешнего Южного Кавказа, не говоря уже о треугольнике Россия—Турция—Иран, пока невозможно.        

Настоящая политика Обамы

Николай Пахомов

Назначения на ключевые посты в новой администрации США свидетельствуют, что во второй президентский срок Барак Обама намерен обзавестись собственной внешней политикой

Если в течение первого срока во внешней политике Барак Обама был вынужден во многом ориентироваться на традиционные демократические кланы, то теперь он будет значительно самостоятельнее

Фото: AP

Про внешнюю политику Барака Обамы

написано уже много. Кто-то говорит о разочаровании американских либералов и левых из-за продолжения президентом курса предшественников. Кто-то, напротив, хвалит президента за эту последовательность. Кто-то силится найти во внешней политике США последних лет новые идеи. Обама же тем временем, похоже, лишь приступает к проведению собственного внешнеполитического курса.

Внешняя политика в наследство

Фабула политической карьеры Барака Обамы известна. Его стремительный взлет на вершину американского политического олимпа был обеспечен поддержкой самых разных групп американского общества, надеявшихся на перемены к лучшему в разных областях жизни страны. И внешняя политика после затяжной войны в Афганистане и кошмара Ирака из их числа. Известно также, что многие из ожиданий Обама оправдать не сумел; не стала исключением и внешняя политика, где при некоторых достижениях (вывод войск из Ирака, свержение Каддафи) кардинальных перемен не произошло.

Велико искушение обвинить в этом Обаму — его умение красиво выступать и мало делать проявилось и в сфере внешней политики. Однако ведь можно посмотреть на ситуацию по-другому: с началом второго срока стало все больше оснований думать, что нынешний американский президент, по крайней мере во внешней политике, — мастер затяжной игры и только сейчас начинает брать дело в свои руки.