Эксперт № 26 (2014)

Про марку Equipment нужно знать две вещи: во-первых, фирма делает отличные женские шелковые рубашки, во-вторых, ее создал в 1976 году Кристиан Рестуан, спутник жизни и соратник Карин Ройтфельд, бывшего главного редактора французского Vogue и одного из главных стилистов современности. Идея Кристиана состояла в том, чтобы адаптировать классическую мужскую рубашку для женщин так, как это делала, например, Кэтрин Хэпбёрн. Долгие годы под маркой Equipment выпускались только шелковые рубашки, но с 2010 года, когда креативным директором стал Серж Азрия, стали появляться платья-рубашки, футболки и кашемировые вещи. Конечно, рубашки — сдержанных сложных цветов, с аккуратными принтами — по-прежнему остаются главной специализацией Equipment. Идеальные рубашки для всех возможных случаев жизни.

Бюджетный автомобиль вполне может быть выразительным и изящным. Это демонстрирует модель Hyundai Solaris, обновленная версия которой была представлена на днях в Санкт-Петербурге, где машина выпускается на предприятии корейского автогиганта. Solaris получил новые формы передних и задних бамперов, измененную решетку радиатора, новую оптику. Также впервые в своем классе машина может оснащаться задними фонарями со светодиодами. Кузов теперь по желанию окрашивается в четыре новых цвета — оригинально смотрятся, например, перламутровый коричневый или бежевый металлик. Несомненное удобство для водителя — новый многофункциональный руль, с которого можно управлять телефоном и аудиосистемой. Также в салоне появилось новое самозатемняющееся зеркало заднего вида, куда теперь выводится изображение с задней камеры. Ну а главное конструктивное изменение Solaris — это то, что корейский бюджетник получил новые шестиступенчатые механическую и автоматическую коробки передач; правда, доступны они только на автомобиле с двигателем 1,6 л (123 л. с.).

Данте, Бунин и друзья Маши Гессен Максим Соколов

section class="box-today"

Сюжеты

Вокруг идеологии:

Спасибо Обаме

О допиленной наконец гире

/section section class="tags"

Теги

На улице Правды

Вокруг идеологии

Общество

/section

В последнее время прогрессивные СМИ мощно и по-доброму озаботились темой изгнания, пока еще добровольного. Тема беглецов от Путина, покидающих Москву, чтобы найти новую, нормальную, жизнь на чужбине, стала занимать видное место в публикациях.

Отчасти это понятно. Прежние темы либеральной повестки в лучшем случае истасканы и не котируются так, как прежде: маетности единороссов и шубохранилища В. И. Якунина в основном интересуют только пишущую про них Юлию Навальную, а прочим читателям сюжет сильно приелся. Некоторые же темы задевать просто опасно. Можно, конечно, писать гневные обличения российской военщины для украинских СМИ — в качестве отхожего промысла сгодится, там сейчас всё съедят. Но для отечественной аудитории (даже и либеральной) проклятья российскому империализму при глухом молчании о деяниях киевской власти на юго-востоке Украины — это уже чересчур. Воспевать все глупости и гадости Киева — а иначе невозможно, жанр «Игра была равна, играли два …» не пройдет, ибо это уже не либерализм, а демонизм какой-то, — не все умеют, а главное, не все в состоянии читать. Либеральный марш за мир 15 марта с. г. был, как оказывается, лебединой песней некогда перспективного общественного движения. Теперь остается либо молчать, либо обратиться к никогда не подводившему «Злые вы, уйду я от вас».

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Не сказать чтобы тема эмиграции была вовсе неактуальной. Когда мировую систему явно трясет, когда былые скрепы — вроде вестфальской системы и международного права — если что-то и держат, то преимущественно по инерции, тогда с чисто выживательной точки зрения вполне насущен вопрос, где лучше и безопаснее пересидеть подступающую лихую годину.

Даже выключив из рассмотрения СССР, где и в мирное предвоенное время жизнь была полна превратностей, то все равно Париж и Лиссабон или Стокгольм 1938 г. — это было одно, к явному преимуществу Парижа, а Париж и глухое и нищее европейское захолустье 1943 г. — это было совсем другое, здесь преимущества Парижа далеко не столь очевидны. В Лиссабоне или Стокгольме о ту пору по крайней мере не было гестапо. Еще более далекие заморские страны тем более могли вдруг обернуться своей привлекательной стороной. Е. Петров (уже без Ильфа) написал, правда, в 1939 г. пьесу «Остров мира», где на таком идеальном острове-убежище внезапно обнаруживается нефть и все мирное житие летит в тартарары, но это же не более чем мечта, фантазия. А вот уже и не фантазия: летом 1941 г. в качестве очень удачного места для эвакуации из Москвы рассматривался Сталинград: Волга, арбузы… Характер — в том числе и географический — будущего мирового кризиса предугадать в деталях очень трудно.