Эксперт № 39 (2013)

Но можно ли считать современное российское общество витриной прогресса — большой вопрос. Анатолий Чубайс , на которого придется часто ссылаться, просто потому, что он стал символом победивших «прогрессивных сил», в нескольких интервью рассказывал, как во время визита в Лондон они с Немцовым спросили премьер-министра Тони Блэра : «Что вы предпочитаете: коммунизм или бандитский капитализм?» По словам Чубайса, Блэр подумал минуту и ответил: «Бандитский капитализм лучше». «Абсолютно правильно», — согласился Чубайс. Если это правда, то это говорит только о глубине перерождения европейских социалистов, одним из лидеров которых тогда был Блэр. Социалистов, которые когда-то ставили своей целью именно борьбу с бандитским капитализмом. И вряд ли с этим авторитетным мнением согласится не только подавляющее большинство российских граждан, но и большинство лейбористов. Об этом, кстати, и кричалка английских болельщиков, по большей части избирателей именно лейбористов:

Абрамовичспербаблоубедняков,

ИсбежалсденьгамивЛондонотментов...

КГБ

егопоймает,

Его «Челси»проиграет,

Потомучтоонограбил

бедняков* .

Анатолий Чубайс и сейчас зовет участников сопротивления со стороны Верховного Совета участниками фашистского мятежа, ссылаясь на то, что его стороне были такие одиозные личности и организации, как генерал Альберт Макашов и Русское национальное единство (РНЕ) во главе с Александром Баркашовым . Но поведение многих радикальных групп, примкнувших к Верховному Совету, скорее напоминало гапоновщину — сознательное провоцирование столкновений, с тем чтобы вызвать соответствующую реакцию исполнительной власти. И это впечатление усиливалось оттого, что некоторые из деятелей таких радикальных групп в 1990–1991 годах играли ту же провокаторскую роль в демократическом движении. Это наталкивало на мысль, что некие дирижеры их просто использовали для разжигания конфликта.

Кроме того, через два года РНЕ с Баркашовым поддержало на президентских выборах уже Ельцина за его войну в Чечне. Но Чубайса это уже не смущало. А главное, что значительная часть оппонентов Ельцина и реформаторской команды состояла из членов «Демократической России» (например, фракция «Смена») и умеренных коммунистов из фракции «Коммунисты за перестройку», к которой принадлежал и вице-президент Александр Руцкой . А во главе фракций коммунистов и аграриев — казалось бы, самых радикальных в то время противников Ельцина — стояли соответственно Иван Рыбкин

и Михаил Лапшин , которые никогда не отличались особым радикализмом и впоследствии вполне успешно сотрудничали с победителями Октября. Все это говорит, что компромисс был возможен, надо было только его желать.

Белый дом после расстрела

Фото: Георгий Пинхасов / Magnum / Grinberg Agency

Кто виноват

На самом же деле проблема состояла не столько в нерыночности каких-то депутатов, сколько в исключительном высокомерии команды Егора Гайдара и ее нежелании прислушиваться к мнению депутатов. Трудно назвать кого-то из депутатов, даже радикальных коммунистов, кто тогда в принципе выступал бы против рыночной экономики и частной собственности. Слишком нагляден был только что произошедший крах советской экономики.

Вопрос был в том, какие механизмы внедрения рынка и частной собственности в российское общество надо выбрать. И как они должны функционировать. Но реформаторы фактически отказывались обсуждать свою политику. Один из членов фракции «Смена» еще где-то в середине 1992 года с удивлением спросил: «Почему Гайдар не хочет прийти к нам и просто объяснить, в чем суть его политики, мы ведь совсем не против реформ?» Но это был риторический вопрос, потому что никто из гайдаровской команды не собирался на него отвечать, так же как и объяснять суть своей политики. Один из членов команды Гайдара заметил не то чтобы в ответ депутату, но по поводу этих претензий вообще: «Эти люди нас собираются учить» — с такой высокомерной брезгливостью, что приходилось удивляться, как Верховный Совет не разогнали еще в 1992 году. Но это было не случайно. Насколько известно, Билл Клинтон , видимо, будучи осведомлен о таких планах, сразу после своего избрания в 1992 году президентом США довел до сведения Ельцина, что намерен иметь дело только с легитимным руководством России. Россия слишком зависела тогда от США, чтобы пренебречь этим мнением.