Эксперт № 39 (2013)

Можно назвать немало причин, по которым арифметические доводы не действуют на украинцев. Назову лишь одну: они их попросту не слышат. Я провёл некоторое время на сайтах тамошних медиа — столь свирепой пропаганды (Россия — плохо, Евросоюз — хорошо) не бывало, кажется, и в сусловские времена. Спору нет, и у нас умеют залудить такую телепередачу или, там, статейку, что чертям тошно, но у нас такие вещи хоть не идут сплошняком. А тут — фронтальное «израильская, грю, военщина известна всему свету» — и неясно, где искать альтернативу. Что люди горячо обсуждают, как бы Украине пожёстче отбиться от миллионов беженцев, что вот-вот хлынут из гибнущей России, — я видел. Чтобы кто-нибудь хоть бегло поинтересовался, почему присоединение к ЕС кончится для Украины лучше, чем для во многом на неё похожей Болгарии, где экономика просто рухнула, — я не видел. Что люди воспринимают предупреждения России о неизбежных последствиях вступления Украины в ассоциированные члены ЕС для российско-украинских экономических связей как шантаж, да притом шантаж бессильный («Да ничего нам Москва не сделает — не посмеет!»), — я видел повсюду. А вот чтобы где-нибудь было рассказано, как подписание соглашения с ЕС изменит судьбу ещё остающегося в стране наукоёмкого и прежде всего оборонного производства, я не заметил. Так что выбор получается простой: с одной стороны какие-то мутные и нестрашные угрозы, с другой стороны — дешёвый газ из Норвегии, дешёвая мебель из Италии, немцы, покрывающие страну сетью скоростных автобанов, и, главное, безвизовый въезд в Европу. Вот и консенсус.

Впрочем, слишком внимательно рассматривать внутриукраинские причины нашего поражения означало бы упускать из виду, что поражение-то

наше

. Важнее понять его причины, коренящиеся в субъекте, а не в объекте, — тем более что объекты могут быть очень несхожими. Вспомним: лет примерно восемь назад Россия активно предлагала Германии стратегическое партнёрство, сколь угодно тесное. Там тоже арифметика явно была на нашей стороне: выступы каждой стороны почти идеально соответствуют пазам другой; выгоды от сотрудничества неоспоримы. И немцы совсем было согласились, но потом всё-таки отказались — разумеется, по ничуть не схожим причинам, но арифметики и там оказалось мало. Это не значит, что люди в Берлине или даже в Киеве принимают решения нерационально — это скорее значит, что в арифметических выкладках, которыми руководствуются

они

, есть строчки, которых Москва не хочет или не умеет принимать в расчёт.

На Западе Украиной занимаются десятки, если не сотни исследовательских и общественных организаций — в России немногие единицы. Запад твёрдо знает, чего он хочет от Украины, — Россия не очень знает, чего хочет даже от самой себя. Запад в лице самых разных агентов: американцев, немцев, поляков — сумел сговориться с абсолютным большинством значащих фигур украинского политикума. Москва не сформировала сколько-нибудь влиятельной группы поддержки. Запад дал украинской элите наряду с личными основаниями ориентироваться именно туда ещё и притягательную риторику: демократия, прогресс и так далее. Москва не сыграла толком даже на инструменте, который в последнее время предпочитает, — на традиционных ценностях. И самое, может быть, очевидное: никак не следовало допускать отождествления проблемы наших взаимоотношений с проблемой цены на газ (а отождествив, не следовало проявлять такой упёртости). И тот бесспорный факт, что Украине после её решения станет хуже, нимало не утешает: не знаю, как можно радоваться разорению матери городов русских.              

: Евгений ОгородниковФинский

Евгений Огородников

Финский концерн Fortum запустил сверхновую теплоэлектростанцию. Однако за время строительства Няганской ГРЭС экономика России настолько изменилась, что необходимость в станции пропала

Уникальные градирни могут работать при перепадах годовой температуры в 80 ˚С

Фото предоставлено FORTUM

Дочерняя компания финской Fortum официально запустила Няганскую ГРЭС (НГРЭС). Теперь строительство электростанции вышло на финишную прямую, и в течение года будет запущено еще два блока. После чего станция заработает на полную мощность в 1,26 ГВт.

Fortum пришел в Россию во время реформы РАО ЕЭС. В 2008 году концерн приобрел компанию ТГК-10, генерирующую энергию и тепло в Челябинской и Тюменской областях. При этом Fortum взял на себя обязательство выполнить крупную инвестпрограмму: добавить к имевшимся мощностям в объеме 2,8 ГВт еще 2,4 ГВт энергетической мощности. То есть увеличить операционные возможности компании почти вдвое. Планируемый бюджет составлял 2,5 млрд евро.