Эксперт № 51 (2014)

В правилах журнала «Эксперт» выбирать человека года из числа тех политиков, предпринимателей, общественных деятелей, в действиях которых наиболее ярко проявился новый тренд, который в уходящем году начал оказывать мощное влияние на жизнь страны. В 2014 году сомнений не было: Крым + Путин — именно эта пара, событие и человек, кажется, на долгие годы определила тренд, в рамках которого будет жить Россия. Но чем сложнее событие, тем труднее определить словами, в чем его суть. Сегодня мы бы решились обозначить его так: Россия вернулась в историю, но вернулась не только как государство с его институтами, в историю вернулась российская нация. Вернулась, по мнению части западного мира, нахально — со своим пониманием правильной концепции мироустройства, с ясным осознанием своих территориальных притязаний и, более того, — с готовностью жертвовать благополучием сегодняшнего дня во имя сохранения нации. И как бы ни разворачивались события дальше, даже если мы будем проигрывать в чем-то, историческое рождение состоялось.

figure class="banner-right"

//var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); var rnd = 1; if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline"

Реклама /figcaption /figure

Наш собрат по делу — журнал «Русский репортер» пишет по поводу Крыма: «… преодолеть оборонительную парадигму не получается. Мы вернули себе крымский форпост, крайне важный в национальной ментальной географии, но на самом деле мы по-прежнему не знаем, что кроме языка, общей истории и “вежливых” людей нас скрепляет». И так размышляет сегодня значимая доля российской интеллигенции. Но коллеги зря переживают. Территория (ясное представление о своих границах), язык, история и люди, готовые все это защищать с оружием в руках, и есть четыре главных признака состоявшейся нации. Идеология — это выдумка западных политиков и интеллектуалов, не нужная, а иногда и опасная для существования народа. Именно идеология делает нацию агрессивной и сулящей беды другим народам и себе. В свое время многие великие державы обожглись сами и обожгли мир своей идеологией — Франция, Германия, теперь Америка.

Нация — это не армия, несущая свой свет по всему миру. Нация — это наилучший способ совместного проживания многих людей, которым не надо искать ответ на вопрос, зачем они живут здесь, и живут именно так. Семья не наступает и не обороняется. То же верно для нации.

Присоединение Крыма — событие удивительное по многим причинам. Прежде всего потому, что оно совершенно неочевидное. В самом деле, оглядываясь назад, непросто найти, что называется, объективные основания для принятия столь радикального решения. Нет, конечно, все ранее высказывавшиеся аргументы о том, что после переворота киевская верхушка готовилась бросить (уже отправляла) боевой актив на полный разгром остатков русского самосознания и его носителей в Крыму и Севастополе и что окончательная потеря полуострова обернулась бы в скором времени базами американского флота, — они все верные. Вот только тогда, в конце февраля — начале марта, все это оценить, а тем более принять столь жесткое решение было непросто…

Непросто было поставить одно это решение против всей системы отношений России и Запада. Непросто было поставить это решение против более-менее налаженной системы отношений внутри страны. Ведь, по большому счету, успеха никто не гарантировал: не было гарантий, что присоединение Крыма пройдет столь гладко; не было до конца ясно, насколько жесткие ответные меры может принять Запад; не было, в конце концов, ясно и то, как отреагирует российское общество. Понятно, что какой-то расчет был, но понятно и то, что, несмотря на слова пикейных жилетов, в столь масштабном процессе до конца ни в чем нельзя быть уверенным. Человек, принимающий столь масштабное решение, не может не мыслить историческими категориями. Ради рейтинга? Рейтинг у Путина и так был весьма приличный. К тому же ради рейтинга обычно бомбят непонятные далекие страны, а не проводят сложнейшие стратегические операции.