Экспертиза любви

Людмила Васильевна, воспользовавшись тем, что она пока не нужна, занялась своими делами.

— А знаете, мне кажется, я видела тех самых мужиков, которых застрелили. Еще живыми, возле памятника, — сказала Лена. — Только их трое было. И все на черных внедорожниках. Они о чем-то разговаривали.

— Ну вот, — показал на Лену Извеков. — Девушка говорит, что на завтра одно занятие вам обеспечено.

— Ничего я не говорю! — возмутилась Лена.

— Следуя логике, ночью меня должны вызвать на третьего. Наши доблестные друзья из ментовки еще же ни хрена не раскрыли. Значит, надо ждать новой стрельбы. Будут стрелять, пока всех не перестреляют.

— Так вас тогда надо к следователю вести, — сказал Соболевский.

— Только после Хачмамедова. Сначала к нему. Учебный процесс важнее. — Рябинкин посмотрел на Лену. — Нам надо оформиться на полставки. Вы идите сейчас вниз, — сказал он экспертам, — а мы к вам зайдем.

— Ну вот, ни выпить не дали, ни закусить, ни начало учебного года отметить. Ходи к вам просто так! — проворчал Извеков.

— Не волнуйтесь, все будет. Но только имейте в виду, что после обеда у нас завтра еще две группы. Так что хотелось бы, чтобы вы нам обеспечили еще один труп.

— Это как будете наливать, — пробасил Извеков, выходя вслед за Соболевским из комнаты.

8

Саша позвонил в дверь маминой квартиры и невольно прислушался — вслед за старым дребезжащим голосом звонка за тонкой деревянной дверью раздалось какое-то неясное поскребывание, будто цокали по деревянному полу когти собаки. Неужели мама взяла щенка?

— Давай-ка ты, Петенька, отойди, — послышался с той стороны мамин голос, и дверь осторожно приоткрылась. В узком проеме показалось ее озабоченное лицо. — Входи, сынок, только дверь широко не открывай, а то разбегутся.

Саша протиснулся вслед за матерью в коридор и остолбенел. По практически пустому коридору и такой же комнате по-хозяйски расхаживали три белые курицы и огромный рыжий с переливающейся синим и зеленым грудкой петух.

— Сашенька, ты только не ругайся. Мне пришлось их взять. Соседка отдала.

— У тебя что теперь, здесь будет курятник? — Как бы сильно Саша ни любил мать, но появление птиц в обычной однокомнатной хрущевской квартире не могло его обрадовать.

— У меня было безвыходное положение. Ты же знаешь, я в последнее время ни с кем не дружу, только вот с соседкой. А у нее случилось какое-то горе, ей понадобилось срочно уехать. И вот эти куры… Их нужно кормить.

— Она их что, у себя в квартире держала?

— Нет, у нее есть дом далеко в деревне, но там еще собаки… В общем, я сказала, что в деревню не поеду. И она привезла кур сюда.

— Мама, по-моему, это попахивает сумасшедшим домом.

— Но это же ненадолго. А вот посмотри, курочка утром яичко снесла! Хочешь, я тебе сейчас яичницу сделаю? У меня и со вчерашнего дня пара яиц осталась.

— Давай лучше я тебе в магазине три десятка куплю, — вздохнул Саша.

— Эти вкуснее. Ты мой руки, я сейчас чайник поставлю. — Саша прошел в ванную комнату, намылил руки. Что за убожество эта квартира, в которой теперь живет мать. Он подставил руки под струю воды и смотрел перед собой. Ни зеркала, ни полочки с косметикой. Старая ванна, истершийся от времени кафель… У отца все-таки немного лучше. Но все равно, разве в таких условиях жили они, когда были вместе? Что за необходимость была так срочно продавать их прекрасную квартиру? Попали в самый кризис, когда никто не давал настоящей цены. В результате — две мерзкие хрущевки, разрушенная семья. И он, Саша, который разрывается между отцом и матерью…

— Сделать тебе оладушки?

— Сделай.

Саша сидел в кухне за крошечным столиком и наблюдал, как мать хлопотала у плиты. Неужели человек может так измениться за какие-то два года? У матери согнулась спина, стали мелко дрожать пальцы. И в суетливости движений появилось что-то унизительно старческое, чего он никогда не замечал раньше. Ему даже показалось, что она и дверцы кухонных шкафчиков закрывала, как бы торопясь, чтоб он не увидел их сиротливые полки. Саша вспомнил красивую просторную кухню, в которой мать раньше была веселой, не очень-то бережливой хозяйкой, и у него сжалось сердце.

— Мам, давай мы в твоей квартире сделаем ремонт.

— Сашенька, да ведь не на что? Да и зачем мне… Одной… — У матери предательски задрожал голос. Рыжий петух по-хозяйски заглянул в кухню, сердито потряс темно-красной скособоченной бородой.

— Кыш отсюда! — Саша едва подавил в себе желание свернуть ему шею.

— Не трогай его, Саша. Ведь он же производитель, — и мать, как-то странно скривившись, хмыкнула. — Он мне напоминает одного моего знакомого… Давнего знакомого…

— Мама, я найду деньги. Мы сделаем ремонт и купим тебе новую мебель. Кстати, почему ты ушла из школы?

Мама стояла к нему спиной, перевертывала у плиты оладьи.

— Мам, ты не слышишь?

Она повернулась со сковородкой в руке.