Экспресс в рай

- Бен, - сказала она, - ты красивый малый. Ты хорошо сложен, и ты нравишься мне, ты сдержан и нежен, когда захочешь. Это редкость. Мне будет неприятно, если с тобой что-нибудь случится. С твоими привычками ты встал на дорогу, которая приведет к электрическому стулу. С тех пор, как ты здесь, у меня было время убедиться в твоей смелости. То, что ты сделал сегодня для Фэтти, немногие смогли бы. Это риск. Видишь ли, Бен, я знала много мужчин. Все они хотели обмануть меня, одни потому, что хотели меня, другие - потому что хотели мои деньги. И они втягивали меня в свои грязные истории исключительно из жадности. Ты, я уверена, никогда не сделал бы этого.

Я действительно не собирался делать ей ничего плохого. Как можно такое предположить! Услышав это, она наклонилась ко мне и поцеловала.

Бен повернул голову в сторону Маата и самым естественным тоном продолжал:

- До чего же она была упряма! Я не препятствовал ей. А почему, если это ей нравилось?

- Твои губы такие холодные! - сказала она. Мне так не казалось, но она, наверное, знала лучше меня... Все это осталось в моей памяти, как будто разговор с Сандрой происходил вчера. А ведь это, Маат, было давно. Может быть, времени с тех пор прошло не так уж много, но ничего не поделаешь: вся моя жизнь уложится в несколько месяцев. Даже года не будет, если все сложить. И несмотря на это я многое знаю, Маат. Я знаю больше, чем старик, который вкалывал всю жизнь и до самой смерти копил жизненный опыт. Он с грустью засмеялся и добавил для себя:

- Все это очень глупо.

Дверь в коридоре открылась. Раздались шаги и голоса.

- Сегодня день пастора, - сказал Маат. Бен выпрямился, опершись на кулаки. Темное облако пробежало в его глазах. Маат вышел из камеры.

- Не оставляйте меня, Маат! Не оставляйте меня одного!

- Я сейчас вернусь, Бен. Это недолго.

Бен бросился к решетке и ухватился за нее. Процессия прошла перед ним, Маат - впереди. Четверо надзирателей окружали пастора О'Хиггинса, который продолжал читать свою толстую книгу. Казалось, он похудел, и брюки на нем обвисли. Проходя мимо, он поднял глаза и посмотрел на Бена, заложив страницу пальцем.

Он бросил Бену:

- Не создавайте для себя мир в последние дни. Нет наказания слаще, чем смерть.

Наклоняя голову, Бен ударился о решетку. Фаланги его пальцев побелели.

- Маат, - пробормотал он, чувствуя себя совершенно потерянным.

Он не видел, как свет стал желтым. Он почувствовал это спиной, как будто кто-то дотронулся холодной рукой. Он стоял к ослабевшему на миг свету спиной, потому что знал: лицо не выдержит этого ока смерти. Ресницы причиняли ему боль, он с силой прижимал их к белкам глаз.

Когда Бен снова открыл глаза, все уже было по-прежнему. Он вытянулся на животе. Незнакомый огонь жег его мысли, огонь очистительный и добрый.

Маат бесшумно вернулся, прислонился к решетке. Бен лежал без движения, и Маат с любопытством смотрел на неподвижное тело, освещенное резким светом лампы. Бену навязывали другую правду, и Маат не завидовал ему.

- Все кончено, - сказал он, стараясь быть спокойным.

Бен медленно перевернулся на спину, пошарил рукой по одеялу, нашел сигареты. Маат дал ему прикурить.

- Спасибо, - выдохнул Бен.

Он с жадностью втягивал в себя дым, стараясь, чтобы эти сизые клубы успокоили его.

- Осталось всего четыре дня, Маат. Это не так уж много часов, не так ли?

- Еще довольно много. Не думайте об этом.

- Не думать об этом?! - воскликнул Бен. - Легко говорить, когда знаешь, что жить тебе еще много лет! Мне-то осталось всего ничего!.. Часы, Маат, и часы очень короткие!

"Шесть дней - это долго, когда это все, что осталось, - вспомнил Маат. Не так уж и долго, в конце концов".

- Думаю, Сандра считала вас смелым? - просто спросил он.

Выражение тревоги исчезло с лица Бена. Улыбка тронула уголки его губ, когда он стряхивал пепел.

- Она верила в меня, Маат. Я дал ей множество доказательств, что она может верить в меня. И я едва не убил ее, когда однажды ей пришло в голову, что она знает больше меня. На чем я остановился?

- Вы говорили, что она поцеловала вас. Что вы сделали потом?

- А вы любопытны! Ну ладно, слушайте дальше. Лучше говорить об этом, чем думать о чем-то другом. Может, вы думаете, что она на этом остановилась? Как бы не так! Она повела меня в свою комнату и, ни слова не говоря, стала снимать платье. Все, чего я сильнее всего боялся, как раз и происходило со мной!

Сандра на самом деле ничего не поняла. Я боялся сказать ей. У каждого свои слабости, не так ли? Во всяком случае, вид у меня, видимо, был довольно глупый, потому что она стала смеяться.

- Раздевайся, Бен, - сказала она. - Я тоже хочу тебя, но по-своему.

Вы не можете представить, что со мной происходило! Это было безумие. Я снял пиджак. Глядя на нее, я почти страдал. В животе у меня похолодело, я жадно глотал воздух, как будто мне не хватало его. Это было ужаснее, чем тогда, в прошлом.

Его голос стал глухим, торопливым и беспокойным.