Экстрасенс

– Нормально, – ответил он, чувствуя неожиданную опустошенность, словно альпинист, с трудом и риском для жизни взобравшийся на вершину горы. – Наши вроде бы оценили. Иностранцы – тоже. А доктор Бэр…

– Доктор Бэр! – перебила вдруг Вика. – Он как раз тебе звонил, несколько минут назад.

– Звонил домой?! И что сказал? – Усталость мгновенно улетучилась. – Телефон гостиницы не оставил?

– Если я правильно поняла, сказал, что позвонит еще…

Не успел он взяться за борщ, который налила ему Вика, как в прихожей зазвонил телефон.

Николай бросился на звонок.

Но это был не профессор с Аляски. Незнакомый, явно русский голос спросил:

– Николай?

– Да, я вас слушаю, – ответил он, пытаясь определить звонившего.

– Доклад свой сделал?

– Сделал. Только я не понимаю, с кем…

– И дальше не понимай. Попутчик говорит. Слушай дальше. Твоего беглеца нашли. Он не в Курске обосновался, а рядышком, во Пскове.

– Какой беглец? – удивился Николай Николаевич, все еще не соображая, с кем он говорит и о ком идет речь.

– Тот, кого тебе отыскать приказано. Экс-директор.

– А-а-а, теперь понял.

– Ты ведь сразу после конгресса в Ростов собирался?

– Да.

– Теперь не собирайся. Послезавтра тебя отвезут во Псков и помогут вернуть награбленное.

– Это что, серьезно? Без дури? – Наконец он догадался, кто ему позвонил.

– Дурят только в психушке и иногда в цирке. Еще у Дэвида Копперфилда. А я – всерьез разговариваю. Тебя во Псков отвезут и встречу там устроят.

– Кто отвезет?

– Послезавтра в семнадцать ноль-ноль выйдешь из своих ворот. Подъедут красные «Жигули», «восьмерка». Усвоил? Кто будет за рулем, тот и отвезет.

– Усвоил, – растерянно проговорил Николай. И только хотел спросить о подробностях, как услышал короткие гудки.

Это звонил несомненно Алексей. Если он запомнил сбивчивый самолетный рассказ Николая. Если, несмотря на ранение, исполнил свое обещание и среди миллионов беглых мужиков сумел на просторах России каким-то образом отыскать их бывшего мурманского директора школы и даже организовать поездку для Николая, то все происшедшее можно было назвать только одним словом – это было чудо.

А следом за Алексеем, не успел Николай вернуться на кухню, позвонил доктор Бэр.

– Господин Горюнов, я переговорил со своими коллегами из института, вы были бы не против поработать вместе с нами?

– Когда? – спросил Николай Николаевич, стараясь справиться с внезапной хрипотой.

– Если вы дадите согласие, я думаю, с весны – с марта-апреля. Вам подходит такое время?

– Думаю, что подходит.

– Хорошо. Сейчас мне важно получить ваше согласие. А детали мы обсудим позже. Надеюсь, вы будете удовлетворены нашими условиями.

Тайная любовь Анечки Костиковой

Несколько лет назад популярная петербургская газета напечатала статью, которую в библиотеке у Анны Филипповны читали все девочки. И даже долго потом обсуждали.

Статья была переведена из французского журнала для женщин и рассказывала о любви одиноких матерей к своим взрослеющим сыновьям.

– Не знаю, может, у них там все возможно, а у нас про такое писать неприлично! – сказала бывшая зав. читальным залом, которая лет десять назад ушла на пенсию и как раз забрела к ним на огонек. – И читать тоже. Мало ли что в семьях бывает… Не про все же рассказывать.

Девочки с ней не спорили, но статья продолжала переходить из рук в руки. Анну Филипповну эта тема тогда трогала мало, разве что слегка щекотала нервы своей откровенностью.

Некая мадам Жаклин Пуатье пересказывала разные интимные беседы, которые она вела с матерями-одиночками.

«Мне еще нет сорока, на меня засматриваются многие молодые мужчины, неужели я буду спокойно наблюдать, как мучается мой сын, у которого нет девушек», – изрекала одна француженка.

«Если в одном доме живут две одинокие, но близкие души и сердца их свободны, почему бы им не доставить друг другу эту маленькую радость?» – объясняла другая.

А третья просто рассказывала, как договорилась с подругой, имеющей, как и она, пятнадцатилетнего сына, поехать на рождественские каникулы в Швейцарию. И поселиться там так, чтобы подруга была вместе с ее сыном, а она – с сыном подруги. Когда же приблизилось Рождество, выяснилось, что для подруги необходимость поездки отпала, она уже успела решить свои проблемы сама.

– А чего, и правильно. Все лучше, чем втихомолку онанизмом заниматься, – сказала тогда Лизка Иванова. – Я бы на их месте тоже не растерялась.

– Лизетта! – укоризненно оборвала ее главный библиограф Евдокия. – Ты все-таки сидишь с приличными людьми.

Возможно, что из-за этой самой Лизы все дальнейшее и случилось. А может быть, оно произошло бы и само по себе…