Экзамен-2 (СИ)

— Сисишеп, вставай. Нет, не одевайся. Волей своей и тех, кто повелевает мной, я передаю тебя твоему новому хозяину. Ты — первая рабыня человека. Отныне он несёт за тебя ответственность твоих действий. Учти это и помогай ему в меру сил. Учти, что наказать тебя правильно он может не всегда, подсказывай ему, как должно действовать в той или иной ситуации. Помни, что ты не только статус своего господина, но и груз его ответственности. И если груз этот будет непомерен — то ты обязана принять его на себя. Это моё последнее тебе приказание.

После чего повернулся и вышел.

Рабы смотрели на нас, а Сисишеп… Уши изображали крайнее смущение, а хвост выдавал столь же великую радость.

— Господин! Я… я готова служить тебе всем телом!

О, вот в этом я не сомневался. Не одна Хашеп восторгается неуёмной сексуальностью инопланетян. Может, поэтому у них и имена похожи?

— Ложись спать, Сисишеп. А завтра будем собираться во дворец.

Все головы тут же плюхнулись на лежанки. Я сказал что-то не то?

В храме царила торжественная суета.

Как я понял, приглашение Хашеп «ко двору» ожидалось, собственно, ради этого всё и затевалось. И как только организм подал сигнал о том, что беременность наступила — приглашение вступило в силу. Или как-то так. В общем, ни гонцов, ни спецпочты не приходило, но все знали, что нас ждут во дворце. Дворец, однако, находился не в столице. Потому что королева — это должность вершителя, добившегося вершины власти (каламбур, однако!). Но власть её ограничена зоной влияния, точнее, зоной ответственности. Запросто может быть, что на одной территории управляют три-четыре вершителя. Как им это удаётся — я пока не заморачивался, сказали «Увидишь — сам поймёшь». Видимо, доведётся увидеть. Вот мама Хашеп и была королевой (скорее, в том же смысле, как самая старшая самка улья), а сама она может ею стать, а может и не стать. Если не станет — ничего страшного (у людей продолжение династии — чуть ли не первоочередная задача, а уж какие идут бои за престол — сами знаете), но вот продолжить род она была обязана.

— А почему выбрали именно его? — уточнил я.

— Потому, что так было надо.

— А кому надо?

— Коля, это больной для меня вопрос. Хочешь узнать — поговори с папой.

— Он рекомендовал его?

— Коля, ну что ты издеваешься надо мной? Там такая стая в этом вопросе участвовала! Поговори с папой!

— Хаш, не злись. Просто я же должен знать, чего ожидать от детей?

— А это тут причём?

— Дети будут похожи на отца. Значит, будут такими же агрессивными и злобными?

Хвост дёрнулся, а уши замерли в позе «Ты это серьёзно?».

— Он совсем не злобный и не агрессивный! А впрочем… Нет, это уже не важно. Нет, не думаю, что это скажется на детях. Любую злобу и агрессию можно эффективно использовать, и кроме них у детей будет целая шкура других свойств. Коля, правда, не вороши этот комок. Поверь, что там выбирали много умных хаарши из целого ряда кандидатов. Может, тебе достанутся и не самые породистые дети, но лучшие из тех, кем можно безнаказанно рискнуть.

— Я понял. В общем, лучший из тех, кого не жалко.

— Примерно так.

Из суматохи сборов меня выдернул Урриш.

— Пойдём, покажешь, как работает твоё человеческое оружие.

— Урриш… Тебе настолько любопытно?

— Ничуть.

— Тогда, может, я пока не буду его демонстрировать?

— Я уверен, даже готов рискнуть своим хвостом, что ты ни разу не проверил своё оружие на боеспособность. А он вообще исправен?

— Жаль, надо было поспорить на твой хвост. Был бы у меня сейчас такой роскошный и пушистый… Конечно, проверял! И проверял, и учился заряжать, и целиться… И даже из кобуры выхватывать красиво. А вот проверки не устраивал. Во-первых, это очень шумно. А во-вторых, где? Он же очень мощный, разобью что-нибудь лишнее.

— Зачем, интересно, в тебя вложили язык, если ты им не пользуешься?

— Ну… Не знаю, Урриш, это и правда слишком сложно: копаться в себе. Я не хотел беспокоить вас потому, что мог опять сказать что-нибудь не так и не то…

— Бояться ошибок — самый короткий путь к ним. Ты же в храме! Здесь нет безгрешных и всеведущих, и мы не таковы. Разве тебя ругают за твои ошибки?

— Нет, но само упоминание их достаточно неприятно.

— Ах, просто упоминание. Ты считаешь, что лучше промолчать, когда кто-то идёт к краю пропасти, чем укусить его замечанием об этом?

— Ну… Нет, не считаю…

— Ты трус. Ты боишься даже собственных ошибок. Хотя должен быть им благодарен. Ведь только благодаря ошибкам мы становимся мудрее. Безошибочный не развивается! Но, коль твою нежную шкурку так ранят упоминания о твоих ошибках — пожалуйста, дай мне посмотреть, как работает твоё оружие. Что тебе для этого надо?

— Прочную стенку. И что-нибудь, что не жалко разбить.

Урриш обеспечил мне глиняный горшок и приватность — комнату в одном из помещений храма. Я достал пистолет, снял с предохранителя, прицелился…

Бабах!