Экзегетические ошибки

В логике так называют выводы, которые (дословно с латыни) «не следуют» из представленных данных или утверждений. Ошибка встречается в разных формах, которые можно легко представить в виде силлогизмов, несколько раз я уже приводил их в этой главе. Существуют случаи, когда в рассуждениях видна сумбурность мышления и чувствуется ложность посылок, но при этом анализ ошибки провести не так просто.

Начнем с простого примера. Томас Грум уделяет особое внимание истине «кто не любит, тот не познал Бога» (1 Ин. 4:8), после чего делает вывод: «Единственный путь к истинному познанию Бога — через любовь во взаимоотношениях» — вывод, который не следует из предыдущего[173]. Самые ужасные ошибки, с которыми мне доводилось сталкиваться, встречаются в документах Всемирного совета церквей, очевидно потому, что большинство документов составляется комитетами и принимается консенсусом. В одной недавней публикации я столкнулся с классическим примером

поп sequitur: «Поскольку рукоположение, по сути, есть отделение на служение с молитвой о ниспослании дара Святого Духа, власть рукоположенного служения следует рассматривать не как нечто, чем обладает рукоположенный служитель, а как дар для постоянного назидания Тела, в котором и ради которого служителя рукополагают на служение»[174]. В данном утверждении происходит незаметная подмена понятий: власть как то, чем служитель обладает, заменяется на власть как дар. Получается, что обладание и дар — это взаимоисключающие возможности. Но почему? Откуда взялась эта дизъюнкция? Разве служитель не может обладать даром? Кроме того, совершенно не ясно, как из того факта, что дар дается Святым Духом, следует сделанное заключение. К сожалению, документ изобилует подобными туманными заявлениями.

14. Игнорирование аргументов

Допуская эту ошибку, автор полагает, что отвечает на аргумент оппонента, в то время как, по сути, он его игнорирует. Вот один из многочисленных примеров: Ганс Концельман предлагает возможное толкование 1 Кор. 11:4–6 только для того, чтобы его отбросить словами: «Просто блестяще!»[175].

Часто подобное отношение означает, что отвергаемое исследователем мнение сложилось в рамках философской системы, которая настолько отличается от мировоззрения самого исследователя, что он считает данное мнение странным, непонятным и неприемлемым (иначе ему пришлось бы полностью поменять свои взгляды). В таком случае для того чтобы побыстрее с этим покончить, автор говорит фразу наподобие приведенной выше, которая не является настоящим контраргументом, а лишь служит способом выражения собственного превосходства.

15. Недостаточная аргументация

Под этим общим заголовком я объединил типы аргументации, которые формально нельзя классифицировать как ошибочные, но все же они являются слабыми и неудовлетворительными, поскольку лишь создают видимость доказательства.

Подобная аргументация имеет несколько форм. Задавая риторический вопрос «А понимал ли Павел под словом 'закон' то–то и то–то?», толкователь подразумевает, что Павел так не думал, в результате чего отбрасывает это значение. С точки зрения логики обращение к априорному предположению не имеет силы, потому что определить, что в рассматриваемом отрывке Павел подразумевал под словом «закон», можно только с помощью тщательной экзегезы.

С другой стороны, приведенный вопрос может быть вполне правомерен. Например, если он основывается на неупомянутом исследовании, которое экзегет провел ранее и на его основании заключил, что «закон» у Павла в других местах его посланий не имеет данного значения и поэтому, скорее всего, не имеет его и в данном случае. Если риторический вопрос исходит из этих соображений, то, несмотря на неудовлетворительную форму, он не лишен веса. Тем не менее было бы ошибкой считать его убедительным аргументом, поскольку он не учитывает другие возможные факторы. В частности, Павел мог использовать слово «закон» в нестандартном значении, потому что в данном случае он рассматривал конкретную тему, которой он не касался в других посланиях. Я говорю об этих тонкостях для того, чтобы показать, что аргументация может быть правильной, но неубедительной. Некоторые виды аргументации по своей природе слабы.

Меньшего уважения заслуживает аргументация, сознательно построенная двусмысленно, для того чтобы достичь максимально широкого консенсуса. Она бесполезна, потому что пытается сгладить явные противоречия. Они больше скрадывают, чем выявляют, и граничат с бесчестной или сомнительной уловкой, поскольку добиваются формального согласия там, где оппоненту трудно согласиться по–настоящему. Конечно, если автор хочет обсудить вопрос В, то действительно выгоднее в качестве отвлекающего маневра обтекаемо обсудить вопрос А. Но при обсуждении истинной проблемы — вопроса В — в таких дискуссиях никакой пользы.