El creador en su laberinto

А я кровищи не боюсь!

Миной кораблю пробило днище,

Миной кораблю пробило днище,

Кони плавают, а я смеюсь, смеюсь!

Песня, знаете, всегда разгоняет тоску. Да и потом — может, друзьям музыкальное сопровождение было кстати, почём знать? Как там у Агузаровой: «теперь танцуйте, а я буду петь для вас».

И уносят меня, и уносят меня,

Пророча ужасный конец,

Четыре коня, эх, четыре коня —

Смерть, Голод, Война и Пиздец!

Если бы я тогда знал, что случится уже очень скоро — не стал бы сетовать, что остался без секса, и уж точно не спел бы подобную песню. Но я пока ничего не знал. Вышло как-то пророчески.

Не помню уж, как отключился — случилось это прямо у костра, до своей палатки не дошёл.

***

Я проснулся засветло: солнце висело прямо над палаткой и всерьёз припекало. Да, чёрт возьми, именно над палаткой, и меня это сразу удивило. Слабо верилось, будто Славик или Кабан меня туда поволокли, ночь-то выдалась очень тёплой. И всем этой ночью было не до меня.

Совсем не болела голова, сушняка тоже не наблюдалось. Зато я вновь удивился, обнаружив себя в футболке — ведь точно помнил, что отключался в одних шортах. Нельзя же было не покрасоваться перед Алиной фигурой! Она на мои кубики сразу запала, да-да.

Кстати, Алина. Если она уже в порядке, а остальные пока спят, то можно быстренько…

Что поделать, куда без этих мыслей? Хер-то стоял с утра не хуже, чем вчера вечером. Тьфу… ну что за озабоченные мысли, как будто пятнадцать лет! Соберись, для начала надо вылезти наружу.

— Доброе утро, Боря. У нас тут всё очень плохо.

— Я бы сказал, полный пиздец.

Кабан и Славик давно проснулись и оделись, а вид у них был крайне невесёлый. Смотрелось всё так, будто правда случился именно «полный пиздец» и лучших слов для описания ситуации найти невозможно. Первую весточку тотальной залупы я и сам заметил почти сразу.

Мы находились в каком-то другом месте.

Даже озера рядом не было: полянка посреди леса. Да ещё хвойного, хотя вчера кругом шуршала листва. Палатки стоят, машина тоже, следы от костра здесь же, даже гитара валяется, но место явно не то.

— Где мы, блядь?

— Ага, первую деталь ты уловил… но это ещё цветочки, бро. Скажи-ка: начать нам с плохой новости, хуёвой или очень хуёвой?

Я подумал, что от этого выбора мало что зависит, однако лучше подготовиться к хуёвой и очень хуёвой новостям через более терпимую.

— Давайте с плохой.

— Окей, посмотри на свою мобилу.

Я кое-как отыскал «Айфон» в палатке и не сразу понял, в чём именно дело. Глаз зацепился за то, что сеть вообще не ловит, но это явно не могло быть особо волнующей вестью. Суть «плохой» до меня дошла только через минуту.

— Серьёзно?.. У вас так же?

— Именно так. Не подумай, это не прикол.

Конечно, бухали и употребляли мы давеча много, но не настолько, чтобы забыть день недели и число. Судя по показаниям «Айфона», сейчас было вовсе не следующее утро.

Прошло три дня. Три, сука, дня.

— Блядь. Скажите, что это всё-таки шутка, умоляю.

— Нет, Боря. Мы обнаружили то же самое. И похоже, ты последние дни тоже не помнишь.

Я не ощущал никакого провала в памяти. Хотя так, наверное, и бывает, когда у тебя случается амнезия. Предыдущий кадр — я у костра с гитарой в руках и неудовлетворённым сексуальным желанием, способным разорвать трусы. Следующий… три дня спустя.

В метре от меня обнаружилась бутылка водки. Да ещё паршивой: «Пять озёр». Я такое не пью, чтобы вы знали. Но это в обычной ситуации. А сейчас глотнул из горла, только в процессе осознав, что мы точно подобное дерьмо не покупали. Мы если и пьём водяру, то только «Абсолют».

Водка помогла. Теперь я был готов к остальным новостям.

— Давайте хуёвую.

— Хуёвая: мы совершенно без понятия, где Вика и Оля. Их шмотки тут. Телефоны не работают. Никакой записки, нихера. Самих баб нет. Как сквозь землю.

А вот это уже не шутки, знаете ли. Мы в ответе за тех, кого… ну вы поняли. Мы же мужики, в конце концов.

— Искали?

— Нет, етить, тебя ждали! Искали, конечно. Ходили тут, орали, пока ты дрых. Без толку.

Тут у меня холодок по спине пробежал. Какова же тогда «очень хуёвая» новость? Этот вопрос даже не потребовалось задавать, однако Кабан и Славик как-то замялись. Наконец байкер всё-таки собрался с духом.

— Короче, Боря… как бы это… ну… одним словом… Той ночью мы говорили, что едва ли имеем дело со вторым подобным случаем. Судя по всему, блядь, всё-таки имеем.

— Что?!

К джипу я подлетел, как будто мне в зад раскалённую кочергу сунули. Аж через сидевшего на земле Славика перепрыгнул. До последнего хотелось верить, будто это какой-то ублюдочный розыгрыш. Пранк, зашедший слишком далеко. Честное слово: будь так, я бы даже не разозлился. Я бы тут же всё друзьям простил.

Но шутки кончились. Алина по-прежнему лежала на заднем сиденье джипа. Всё так же укрытая моей курткой, в обрамлении своих умопомрачительных волнистых волос, как у леди Годивы. Совершенно очевидно мёртвая.

Мёртвая.