Эль скандаль при посторонних

Что петь дальше, она решительно не представляла, поэтому покрутила над головой рукой, будто бы хлыстом оленевода, и выдала с роскошной оттяжечкой: «Эге-е-ей!» После чего выкинула левую руку в сторону, как бы указывая дорогу к светлому будущему, и туда же выставила левую ногу, согнутую в колене, как делают люди, занятые в деле строительства спортивных пирамид.

— Все? — спросил жучара.

— Еще могу спеть арию Тоски из одноименной оперы Джакомо Пуччини, — сообщила Мурка.

— Пойте, — устало согласился жучара.

— На итальянском языке, — предупредила Мурка.

— На итальянском не надо, — быстро сказал жучара, видимо, чего-то испугавшись. — Что еще?

Мурка задумалась. Действительно, что еще могла она предложить жучаре? Да еще такому привередливому? И тут ее осенило.

— Наклоны вперед, — хвастливо сказала она. — Я делаю прекрасные наклоны вперед.

— Ну, сделайте парочку.

— Парочку не могу. Только один.

— Почему? — удивился жучара.

— Потому что... — Мурка замялась. — Потому что интеллигентные девушки делают только по одному наклону.

— Почему? — еще больше удивился жучара.

— Почему, почему! — заорала Мурка, совершенно выведенная из себя и потерявшая всякий человеческий облик. — Потому! Ты, что ли, меня потом разгибать будешь?

Из зала Мурку выносили трое охранников. Она брыкалась, щипалась и вопила. Одного лягнула в ногу, другому вцепилась в волосы, а третьего укусила в рукав и долго потом отплевывалась от шерстяных очесов. Мурку выкинули на улицу и вежливо посоветовали обратиться в районный отдел социального обеспечения, где как раз сейчас срочно требуются вахтерши на полставки, но с талонами на обеды в местной столовой. Мурка клацнула зубами, но ничего не сказала. Она решила идти до конца и показать «Красным матрешкам» и противному жучаре, на что способна женщина, если ее довести до ручки. Мурка была способна на многое. А до ручки сама могла довести кого угодно. Поэтому она поднялась из лужи, куда ее нарочно уронили охранники, почистила брючки, немножко похрюкала, вытерла нос и полезла в джип. Так начались Муркины скачки с препятствиями. Или хождения по мукам. Или ее университеты. А проще — мытарства в погоне за золотым тельцом и лавровым венком. Вернувшись домой, Мурка еще раз перелистала все газеты, где помещались рекламные объявления. Потом она взяла чистый блокнот и выписала туда адреса и телефоны всех модельных агентств. Потом подумала и добавила адреса и телефоны театральных кружков и хоровых студий. Она хотела взять несколько уроков пения перед тем, как идти на следующий просмотр. Ей казалось, что с одним «Нарьян-Маром» ей не управиться. Потом она позвонила и записалась на прослушивание.

— Возраст? — спросил ее по телефону старческий голос, похожий на старый английский фарфор. Голос был весь в трещинках и очень аристократический.

Мурка честно назвала возраст. При этом, правда, подумала, что если ее сегодня еще кто-нибудь где-нибудь спросит про возраст, она даст в глаз. Услышав общую сумму Муркиного возраста, голос поперхнулся, как будто английский фарфор шмякнули о некрашеный дощатый пол.

— Понимаете ли, деточка, — сказал голос, немного помолчав. — Дело в том, что у нас детская студия.

— У меня двое детей, — быстро нашлась Мурка.

— Ну что ж, — сказал голос. — Тогда я с удовольствием вас запишу. Имя?

— Маха, — ответила Мурка. Так она дома звала ребенка Машку.

— Вы, видимо, имеете в виду имя Мария? — вежливо уточнил голос.

— Видимо, — без всякой уверенности ответила Мурка.

— Возраст?

— Двадцать лет, — честно сказала Мурка и еще честнее прибавила: — Три месяца, двенадцать дней и... — тут она немного пошевелила губами, производя нужные подсчеты, — и сорок восемь часов.

— Тогда получается три месяца и четырнадцать дней, — задумчиво сказал голос, тоже, видимо, произведя подсчеты.

— Нет, — твердо ответила Мурка. Она решила больше никому не давать сегодня поблажки. — Три месяца, двенадцать дней и сорок восемь часов.

— Ну хорошо, — устало согласился голос. — Приводите. Она у вас крупная?

Этот вопрос застал Мурку врасплох. Она не знала, что в детские хоровые студии принимают по весу и размеру. Она думала, что по голосу.

— В каком смысле? — тупо спросила она.

— В том смысле, что мы принимаем детей до шестнадцати лет. Но если вы так настаиваете, я попытаюсь определить вашу девочку в старшую подростковую группу, — пояснил голос.

— Я настаиваю, — сказала Мурка и поехала на прослушивание.