Эльбрус в огне

Меня провели в штаб. Над картой склонилась группа командиров. Майора Оршавы среди них не было, наверное, я обогнал его где-то в лесу. Мне указали на командира дивизии полковника И. Г. Кантария. Я начал докладывать, но тот остановил меня, сказав, что здесь находится старший по званию. И действительно, попав после яркого солнечного света в дом с небольшими окошками, я не сразу разглядел командира корпуса генерал-майора К. Н. Леселидзе, которому через несколько дней предстояло стать командующим 46-й армией. В домике находились также член Военного совета фронта, народный комиссар внутренних дел Грузии А. Н. Саджая, представители Военного совета армии.

Я представился генералу. Прочитав мой документ, он удивился столь быстрому приходу из Захаровки, спросил, не встречал ли я 121-й полк, и, узнав, что передовой отряд этого полка стоит поблизости в лесу, а командир направился в расположение штаба, видимо, остался доволен этим известием.

Через несколько минут в комнату вошел и сам майор Оршава. Прибытия его полка все ждали с нетерпением. Поздоровавшись с майором, Леселидзе попросил его подождать минуту-другую и, обратившись ко мне, сказал:

- Вы нам крайне необходимы. Но сейчас, в данный момент, основная задача состоит в том, чтобы ликвидировать большую группу вражеских автоматчиков{8}, прорвавшуюся в расположение штаба и, возможно, уже окружившую нас. Вам надлежит находиться пока вблизи штаба.

Вскоре из дома вышел майор Оршава с группой охраны и направился к коновязи. На ходу бросив мне, что получил задание ликвидировать группу фашистских автоматчиков, он вскочил на коня и поскакал к передовому отряду полка.

Сам генерал Леселидзе во главе другого отряда тоже направился в лес, только в противоположную сторону - к передовой. Я не раз слышал о смелости и решительности командира корпуса. И в тот момент убедился в этом воочию.

Все в штабе приготовились к обороне. Я зашагал на розыски Гусака и нашел его на краю полипы у развьюченных лошадей. Вместе с ним и вьюковожатыми мы, скрываясь в кустах, перетащили все снаряжение в сарайчик около штаба. Затем я отпустил Саркиса и его друга, а сам с Гусаком остался на крыльце дома, в котором размещался штаб. Кругом шла беспорядочная стрельба. Через некоторое время стрельба в лесу усилилась: это подразделения полка и штабная рота вступили в бой с прорвавшейся к штабу группой гитлеровцев.

На противоположном склоне реки часто рвались снаряды и мины. Смотришь на склон, и вдруг как подкошенное рушится дерево. На его месте возникает облако дыма, а вниз, набирая скорость, мчатся огромные каменные глыбы, сметая другие деревья на своем пути... Наконец перестрелка в лесу начала постепенно затихать. На тропинке, ведущей к штабу, показался незнакомый лейтенант. Он вел пленного. В то время пленные были еще редкостью, и потому каждому хотелось взглянуть на обер-ефрейтора. Допрашивали немца в домике. Он оказался минометчиком и находился в группе, прорвавшейся к штабу. Одежда с эмблемой эдельвейса на рукаве и шапке, хорошие высокогорные ботинки, обитые специальными шипами, - все говорило о принадлежности к горным войскам. Да пленный и не скрывал этого.

Вначале он держался вызывающе. Но это длилось недолго. Парень был молодой, но, видимо, понял, что помощи ждать неоткуда, и перетрухнул не на шутку. Он рассказал, что по заданию командования войск, наступавших по Военно-Сухумской дороге, были сформированы и направлены через перевал три специальных отряда общей численностью в 300 человек. Они должны были обойти по склонам ущелья фланги советских войск, встретиться у селения Генцвиш и совместно начать активные действия. Отряд, в котором находился пленный, был разделен на мелкие группы. Они обстреливали расположение штаба и бойцов на тропах, вступали в перестрелку с постами охраны штаба. В отряде имелись легкие ротные минометы. В плен обер-ефрейтора захватили, едва он вышел из леса на тропу.

Гитлеровец совсем сник, когда к домику стали приводить все новых пленных и приносить раненых егерей. Бессильно опустившись на скамейку, он испуганно оглядывал окружающих. На следующий день обер-ефрейтора и других пленных отправили в штаб корпуса.

Среди тяжелораненых немцев оказался один офицер. Просматривая его документы, я обнаружил спортивную медаль альпиниста и горнолыжника, выдаваемую чуть ли не за 100 восхождений на сложные вершины. Хотел расспросить раненого об альпинистском составе дивизии, но он умирал и уже не мог говорить.

Вскоре вернулся разгоряченный боем Оршава с группой бойцов. Потом появились командир корпуса генерал-майор К. Н. Леселидзе и комиссар 394-й дивизии П. Я. Сячин.

Бой затихал.

Бойцы Оршавы захватили склад противника, в котором перед началом боя были оставлены рюкзаки: в наступление немцы пошли налегке. В рюкзаках оказалось альпинистское снаряжение. Ни теплой одежды, ни запаса продуктов там не было. Видимо, егеря были твердо уверены в успехе и рассчитывали быстро прорваться к теплому морю...

* * *