Эльбрус в огне

День накануне был жарким, и из ущелья Симли-Мипари к гребню, клубясь, поднимались облака. Кое-где из них вздымались ввысь облачные столбы. Они, как щупальца огромного спрута, тянулись к гребню, обволакивая ближайшие склоны. Мы тоже оказались в их влажных объятиях. И когда, поднявшись выше, вырвались из туманной пелены, то глубокое ущелье, заполненное облаками, и отвесы скал, освещенные бледным светом луны, показались нам какими-то зловещими. Людям, впервые увидевшим эту картину, стало не по себе. И я понимал их состояние. Понимал и то, как усугубляет его тревожная обстановка нашей первой ночи под черным клыком вершины 1360.

Недалеко от гребня я негромко свистнул. Слева тихо ответили. Пошли туда и скоро обнаружили бойца, притаившегося между двумя скальными выступами. Теперь надо было разыскать второго бойца, находившегося здесь с вечера. Он оставался на правом фланге обороны этого участка гребня.

Нашли и его, но откликнулся он не сразу. Парень слышал дневную перестрелку и разрывы мин. Но известий от нас не было. Он, естественно, волновался. Неизвестность, полное одиночество в незнакомых горах, да к тому же ползущие из бездны облачные чудовища - все это способно было вывести из равновесия даже человека неробкого десятка. Кстати, боец, о котором идет речь, принадлежал именно к этой категории: успел повоевать, участвовал в штурме перевала Клыч, хорошо проявил себя там. А вот тогда я нашел его в состоянии, близком к умопомешательству... Мы подоспели вовремя. Увидев нас, выслушав наш рассказ о событиях на перевале, глотнув водки из висевшей у меня на поясе фляги, боец успокоился, пришел в себя. А когда я подозвал его соседа и приказал, чтобы до рассвета они находились вместе, он и вовсе повеселел.

Пора было возвращаться в лагерь, и я в одиночестве направился в обратный путь. Удаляясь, некоторое время слышал тихие свистки на гребне: ребята не дремали.

В лагере меня уже ждал Хатенов. Договорились, что первую половину ночи буду дежурить я. Забираясь в мой спальный мешок, Хатенов похвалил меня за предусмотрительность.

- Это не предусмотрительность, а опыт, - ответил я.

Облака спустились вниз и плотным слоем, точно ватой, заполнили ущелье под нами. Луна медленно перемещалась по небосводу, освещая уснувшие горы. Все затихло, все успокоилось вокруг. Бодрствовали только люди, настороженно ожидавшие рассвета.

С перевала мы не уйдем

Первая мина, разорвавшаяся рядом с нами рано утром, даже не разбудила меня. Мне просто приснилось, что кто-то ударил тяжелым молотом по наковальне. Проснулся потому, что меня тормошил Хатенов, и тут же услышал посвист второй мины и оглушительный разрыв где-то совсем рядом. А дальше разрывы следовали один за другим. Фашисты били точно. Пришлось отправиться на гребень и перенести туда часть боеприпасов. Нам уже было известно, что лучшее средство уберечься в горах от минометного обстрела - это выбраться на самый гребень. Чем круче склоны гребня, тем спокойнее можно чувствовать себя там. Мины имеют крутую траекторию полета, а потому их точное попадание в гребень маловероятно. При небольшом перелете мина не принесет вреда, так как разорвется далеко внизу, на крутом склоне. Безопасна и мина, ударившая даже очень близко в склон перед тобой: осколки полетят в противоположную сторону. И, наконец, если мина попадет даже точно в гребень, она причинит минимальные потери: бойцы, лежащие среди выступов скал, находятся как бы в индивидуальных окопах, стены которых непробиваемы для осколков. Зная все это, мы и пошли к гребню.

Выпустив по перевалу около сотни мин, гитлеровцы начали наступать. Двинулись они по пути вчерашнего подъема отряда, но действовали уже не столь открыто.

Прячась в трещинах ледника и за камни на самом леднике, поддерживаемые интенсивным огнем с морены, к перевалу перебежками приближалось около двух взводов егерей.

Действия противника скорее напоминали разведку боем, чем серьезную попытку наступления на перевал. Так оно и оказалось.

Когда перестрелка затихла, мы с Хатеновым начали изучать обстановку в ущелье реки Клыч. Внизу хорошо была видна дорога, ведущая к перевалу Клухор. Непосредственно под нами она шла по широкой части ущелья. На дне его, у дороги, лежал огромный обломок скалы. Вокруг него ходили немецкие часовые. Глыба была обложена аккуратной стенкой для укрытия от обстрела. Видимо, там находился штаб части, оборонявшей теснину. Выше к перевалу шел серпантин. Вверху, на повороте дороги непосредственно к перевалу, постоянно дежурила группа солдат. По всей вероятности, там находилась пулеметная точка. Этот рубеж, занятый врагом, был очень выгоден для обороны ближайших подступов к перевалу Клухор. Там наверняка расположены не только пулеметы, но и минометы. Наступать здесь очень рискованно.